Он перевел взгляд на шкаф, который припечатал его к стене. Он отстоял от стены на добрых три фута, но когда БК подошел ближе, то разглядел на полу свежие царапины. Кто-то пытался стереть их, а когда не удалось — просто замазал воском. Царапины не были большими, но он обрадовался — значит, не все, что происходило в комнате, ему привиделось. Теперь БК заметил на подоконнике глубокий круглый след с остатками черной краски. Он оглядел комнату в поисках печатной машинки, которой его оглушили, но ее нигде не было. Еще одно доказательство, что не все вчерашние события ему померещились. Как в таких случаях говорила его мать? «Дьявол разбавляет ложь правдой, чтобы сбить тебя с толку». Вспомнив самодовольную ухмылку Мельхиора, БК окончательно уверился: все это — его рук дело.
БК отошел в угол и опустился на корточки. С этой точки шкаф загораживал дверной проем. Мельхиор мог, стоя там, оценить обстановку и выработать план действий: застрелить девушку, потом Чандлера и заняться БК. Он перевел взгляд на кровать. Ее было хорошо видно сбоку и сверху, но на матрасе отсутствовали следы, что на нем кто-то лежал. Он был каким-то неживым. БК подошел к кровати и сбросил подушки. Матрас оказался абсолютно чистым. Никаких следов крови. БК понимал: каким бы моющим средством ни пользовались, как бы сильно ни скребли пятна, кровь всегда оставляет следы. Особенно если рана стреляная, а ткань — светлый хлопок. И постель была абсолютно сухой, а это означало, что агенты ЦРУ не замывали ее. То есть удалять было нечего. Приподняв матрас, он убедился в отсутствии пятен и на нижней его стороне.
А что же с девушкой? Он перевел взгляд на пол рядом и заметил коричнево-красные капельки, въевшиеся в деревянный каркас кровати. Их пытались соскоблить, но следы все равно остались. Значит, в нее действительно стреляли. На полу следов не было, и БК хотелось верить, что крови было мало и рана оказалась легкой. Если пуля не задела внутренних органов, ее следовало извлечь как можно быстрее, чтобы не допустить заражения крови.
Он коснулся ладонью стены. Штукатурка была прохладной и влажной. Конечно, она могла отсыреть из-за дождя, а могла и… Он провел пальцами, будто слепой, читавший по методу Брайля, и через минуту нашел то, что искал: штукатурка на высоте приблизительно восемнадцати дюймов от матраса была мягкой. Он надавил — и обнажилось отверстие диаметром с пулю. Теперь он знал наверняка: тот, кто стрелял в Форрестола, метил выше его головы. Мешок для трупа служил прикрытием. ЦРУ хотело, чтобы БК доложил Гуверу о смерти Чандлера Форрестола.
Он просунул палец в отверстие, надеясь найти в нем пулю, и действительно нащупал там что-то твердое. Он покрутил пальцем, увеличивая отверстие, и на пол вывалился целый кусок влажной штукатурки. В нем что-то блеснуло красным, и БК невольно отдернул руку, будто там мог оказаться сгусток крови. Конечно, это была не кровь, а перстень девушки.
БК молча смотрел на темный рубин, силясь понять, почему Мельхиор решил его спрятать именно здесь. Вдруг его осенило: Мельхиор не прятал. Он специально засунул его сюда, чтобы БК смог найти. Это было одновременно и испытанием, и наживкой. Убирая перстень в карман, БК понимал, что заглотил ее.
Послышался шум. Крыльцо! Входная дверь тихо скрипнула и так же тихо закрылась.
Спальня была над гостиной. Если БК тронется с места, то выдаст свое присутствие. Ему оставалось лишь ждать. Он вытащил пистолет. Все его внимание сосредоточилось на спусковом крючке, и он молился, чтобы это был Мельхиор. Тогда он выстрелит ему в ногу и заставит рассказать, куда тот дел девушку.
Внизу долго стояла тишина. Казалось, на человека дом произвел такое же впечатление, что и на БК. Затем шаги медленно проследовали на середину комнаты. Лестница! Шаги были тяжелыми, и БК невольно представил себе, как в дверном проеме появится фигура Мельхиора, и прицелился.
Шаги поднимались по лестнице и постепенно замедлялись. БК не сомневался: человек смотрит на открытую дверь и собирается с духом, чтобы войти. Ему даже показалось, незнакомец считает про себя, чтобы успокоиться. Наконец он решился:
— Ни с места!
— А-а! — громко, как испуганный ребенок, закричал Тимоти Лиари и упал, закрывая лицо руками.