— А я думал, вам велено не убивать меня, — напомнил Чандлер, увернувшись от второго, а потом и третьего удара. Каждый метил ему в голову.
— Платят нам слишком мало, чтобы мы еще соблюдали осторожность! — от души посетовал охранник, нанося очередной удар. Чандлер видел: тот действует предельно внимательно и остерегается подставляться, не в пример своему опрометчивому товарищу.
Отступая, он уперся в стол и перемахнул через него. Он попытался его сдвинуть, но тот был привинчен к полу, и тогда Чандлер начал хватать со стола все подряд и бросать в охранника. Он бросал точно в цель, но и охранник проявил отменную реакцию, каждый раз встречая прутом летевшие в него колбы и мрачно улыбаясь сквозь стиснутые зубы.
— Давно я так не тренировался на меткость!
— Правда? — Чандлер схватил спиртовку и швырнул ее так, чтобы охраннику было удобно ее отбить. — А сейчас?
В воздухе образовалось облако из осколков и брызг. Чандлер уже чиркал спичкой по шершавой поверхности стола. Он бросил ее, и в воздухе полыхнуло пламенем.
— Лицо! — закричал бедолага.
На фехтовальщика попало лишь несколько брызг, ожоги были совсем незначительными, но вспышка на мгновение ослепила его. Этого Чандлеру было достаточно, чтобы успеть перемахнуть через стол и свалить его ударом кулака в челюсть.
Разгоряченный схваткой Чандлер чуть постоял, приходя в себя от выброса адреналина. Наконец он мог вернуться к Бездомному Стиву, продолжавшему мирно спать на полу.
— Ладно, Стив, давай-ка вернем тебя на улицу, где, собственно, и есть твой дом.
Вашингтон, округ Колумбия
9 ноября 1963 года
Мельхиору позвонили в четвертом часу утра.
— Прошу прощения, что беспокою вас в такой неурочный час. Мне нужно поговорить с Томасом Тейлором. Томми.
— Извините, — пробормотал Мельхиор. — Вы ошиблись номером.
Он оделся, не зажигая света. То, что Келлер произнес слово «неурочный», означало крайнюю срочность. Назвав мужское имя, он сообщил, что дело касалось Орфея, а уменьшительным «Томми» известил о проблеме. Сейчас в Сан-Франциско было слегка за полночь. Значит, с Келлером связались охранники. Или это, или доктор задержался на работе. То и другое было скверно.
Удивительно, что он взял имя Томми. Надо будет при случае поинтересоваться почему.
Мельхиор не сомневался: звонок будет перехвачен — ссылка на неправильный номер была стандартной просьбой выйти на связь. Как оперативнику с двадцатилетним стажем, Мельхиору не составит никакого труда сослаться на одного из своих агентов. Конечно, Контора ему наверняка не поверит, и в зависимости от того, насколько им это важно, они могут даже выяснить, что звонили из Сан-Франциско. Однако все это не имело значения, если ему удастся решить возникшую у Келлера проблему до того, как они выяснят, что происходит.
Мельхиор проскользнул через задний выход, где по непонятным причинам постоянно перегорала лампочка — комендант уже устал заменять на новую, — и зашагал к подаренному Умником «шевроле», припаркованному в древесной тени. Четыре раза подряд он повернул налево, убеждаясь, что за ним нет «хвоста», и одиннадцать минут колесил наобум, прежде чем притормозил у первого попавшегося телефона-автомата. Он набрал номер ровно через тридцать минут после звонка Келлера.
— Он сбежал! — закричал доктор, схватив трубку на первом звонке.
Мельхиор с трудом подавил ярость. Он был готов даже к сообщению о смерти Чандлера — опыты Келлера с евреями в концлагерях не приучили того бережно относиться к человеческому материалу, — но побег был абсолютно неприемлем!
— Что случилось?
— Он заставил Стива взломать дверь. А потом расправился с двумя громилами, которых ты нанял.
Мельхиору хотелось спросить, как именно Чандлер заставил Стива взломать стальную дверь, но сейчас для этого не было времени.
— Охранники что-нибудь говорят?
— Только то, что Орфей был очень… необычным.
— Мы и так это знаем.
— Я имею в виду — физически. Они говорят, он двигался с необыкновенной скоростью!
— Ты уверен, что торазин здесь ни при чем?
— Трудно сказать, но… — Келлер замолчал. Мельхиор чувствовал: тот лихорадочно соображает.
— Ну?
— Возможно, это ничего не значит. Но если допустить, что их восприятие было адекватным, то не исключено, что возможности Чандлера носят скорее нейронный, нежели психический характер.