Моссфорд резко затормозил и высунулся в окно. В лучах солнца его рыжеватая голова напоминала фонарь. Одиннадцатилетний Пит в сознании Чандлера шутливо изобразил, что тоже опускает окно.
— Привет, пап! — произнес Чандлер, и на лице Моссфорда расплылась радостная улыбка. — Двинем в поход?
Постоянно поддерживать в сознании Моссфорда образ Питера-младшего и в то же время убедить его, что путь к горам на севере бухты шел по восточной дороге из Окленда, было слишком обременительно, поэтому Чандлер не стал вмешиваться в маршрут, предоставив его выбор водителю. Моссфорд рассыпался в извинениях и обещаниях, что теперь все будет иначе. Чандлер подумал, что поступает некрасиво… Наутро Моссфорд проснется, и события ночи отпечатаются у него в памяти намного ярче любых снов, и какой ему покажется после этого жизнь? В ней и так полно неприятностей, а осложнять ее еще больше… Но ему так не хватало Наз, что все остальное казалось незначимым.
Когда они очутились среди пустынных холмов, образ Питера-младшего подсказал отцу, что лучше этого места не найти. Моссфорд припарковал машину и полез за палаткой в багажник. Наблюдать, как он с блаженной физиономией будет вбивать воображаемым молотком в землю несуществующие колья, было выше сил Чандлера, поэтому Питер-мдадший с гордостью заявил: «Смотри, пап, я все уже сделал сам!» — и перед глазами Моссфорда возникла отлично поставленная палатка. Его совсем это не удивило, как не удивило и то, почему за какой-то час их езды раннее утро сменилось глубокой ночью. Отец и сын приготовились ночевать.
— А мы завтра пойдем на рыбалку, пап? — спросил напоследок Питер-младший.
— Куда только захочешь, сынок, — ответил Моссфорд, застегивая «молнию» на спальном мешке.
Чандлер дождался, пока Моссфорд уснет, вытащил у него бумажник и пошел к машине. Он чувствовал себя последним мерзавцем и мечтал покарать тех, кто сотворил с ним все это, заставить их почувствовать то, что ощутит Питер Моссфорд, проснувшись. Но тут он вспомнил об Эдди Логане, вспомнил его лицо, искаженное страхом, и как тот собственной рукой направил себе в сердце нож, чтобы избавить себя от ужаса, который внушил ему Чандлер. Чандлер понимал: он уже совершил нечто гораздо хуже поступка в отношении Моссфорда.
Будь проклят он, этот мир, подумал Чандлер и широко зевнул. Независимо от его обретенных способностей мир был жесток и беспощаден. От этой мысли на него навалилась дикая усталость, и, тараща глаза, чтоб не уснуть, он выехал на переливающееся всеми цветами радуги пустынное шоссе. Он хотел лишь найти Наз, прижаться к ней и уснуть навсегда — во всяком случае, пока не закончится этот кошмар.
Вашингтон, округ Колумбия
9 ноября 1963 года
Лезвие ножа Рипа тускло поблескивало в свете уличных фонарей. Он не спешил нападать, и Мельхиор, сделав шаг назад, скинул пиджак. Видя, как Рип оберегает запястье правой руки, Мельхиор решил, что ему удалось либо сломать там кость, либо растянуть сухожилие. Рип переложил нож в левую руку.
Что ж, тем лучше, подумал Мельхиор, обматывая правую руку пиджаком.
— Скажи-ка, Рип, ты действительно пытался убить Кастро, или тебя послали присматривать за мной?