– Отдайте мне оружие.
Малко отвел карабин в сторону:
– Не вижу необходимости.
Ситуация становилась все более напряженной. Слон по-прежнему стоял поперек тропы...
Монах подошел еще ближе и схватил «винчестер» за ствол.
– Вы находитесь на территории буддийской общины, – злобно прошипел он. – Это святое место, где нечестивым места нет! Вы не имеете права здесь убивать!
– Я не знал, где я нахожусь, – ответил Малко, не собираясь выпускать оружие из рук. – Я просто защищался от дикого животного, которое собиралось на меня напасть...
Монах устремил на него испепеляющий взгляд:
– Лжете! Это страж нашей территории. Он на вас не нападал.
Напрашивался вывод, что все это время он следил за Малко. Австриец всмотрелся в лицо монаха. Толстые губы, широкие скулы, большие черные глаза и наголо обритый череп – в совокупности это производило довольно неприятное впечатление. Малко решил сбить его с толку.
– Вы ведь немец, – произнес Малко по-немецки, – Как вы здесь оказались?
Монах смущенно заморгал, словно его в чем-то уличили.
– Да, я немец, – признался он уже более спокойно, – но я давно принял буддийскую веру. Я живу здесь со своими братьями и провожу время в молитвах и медитации.
– Несколько дней назад в этих местах слон насмерть затоптал человека, – сказал Малко, пристально глядя на монаха. – Вам об этом известно?
Немец не отвел глаз.
– Очевидно, тот человек вел себя недостаточно осторожно, – холодно ответил он.
Это предположение можно было истолковать по-разному.
– Я хотел бы взглянуть на ваш... монастырь, – проговорил австриец. – Вы можете меня туда отвести?
– Это запрещено, – твердо ответил монах. – На посещение монастыря требуется разрешение нашего учителя.
– А где его можно увидеть?
– Его здесь нет.
Малко уже почти не сомневался в том, что монах имеет какое-то отношение к гибели Эндрю Кармера. У австрийца мелькнула мысль отвезти его под дулом карабина в Коломбо. Но он тут же распрощался с этим намерением: жители первой же деревни разорвут его на части.
– Уезжайте, – сказал монах. – Вам нечего тут делать.
Издали, откуда-то со стороны дагобы, донесся удар гонга. Глаза монаха злобно сверкнули.
– Настает время молитвы, – проговорил он. – Уезжайте и никогда сюда не возвращайтесь. Чужим здесь не место.
Малко опустил карабин. Что поделаешь... И все же существует ли какая-нибудь связь между этим монахом и Дианой Воранд? И зачем сюда приезжал Эндрю Кармер?
– Хорошо, я уеду, – сдался Малко. – Благодарю за теплый прием.
С этими словами австриец пошел прочь. Монах стоял на тропе и смотрел ему вслед. Перед поворотом Малко оглянулся: человек и слон оставались на прежних местах.
Вдали раздался новый удар гонга. Малко ускорил шаг. Может быть, он имеет дело с религиозными фанатиками? Ведь во все времена люди рубили друг другу головы и вспарывали животы во имя Христа... или Будды.
Слева, из кустов, с громким криком взлетел индийский дрозд. Предмет, на котором он сидел, сразу же привлек внимание австрийца, этот предмет, черный и блестящий, висел на ветке дерева, на трехметровой высоте. Малко взял карабин за приклад и принялся раздвигать стволом листву, спутанную с ветвями лиан. Наконец ему удалось отцепить предмет, и он вышел на тропу. Определенно, этот день был весьма удачным по части неожиданностей...
Малко держал в руке фотоаппарат «никои» с двухсотмиллиметровым телеобъективом. Аппарат отлично сохранился, лишь пластмассовый футляр немного деформировался от жары.
Австриец посмотрел на счетчик: владелец фотоаппарата отснял семь кадров. Малко взвел рычаг и нажал на спуск, затем попробовал вращать рукоятку перемотки пленки. По ее сопротивлению он понял, что пленка находится внутри.
У австрийца мгновенно возникло желание как можно скорее покинуть эти места...
Ручка двери «лендровера» раскалилась так, что обожгла пальцы. Внутри было жарко как в печи. Малко уселся за руль, слегка ошалев от зноя, подождал, пока глаза привыкнут к полумраку, и протянул руку к приборной доске, собираясь завести мотор.
И вдруг с пола донесся едва слышный шорох.
Побуждаемый только инстинктом самосохранения, Малко выскочил из «лендровера» и распластался на земле. В тот же миг с пола машины черной молнией метнулась полутораметровая королевская кобра, и ее ядовитые зубы впились в сиденье, туда, где секунду назад находился Малко. Выпустив яд и обезумев от резкого движения австрийца, змея выскользнула из машины и поползла к высокой траве.
Малко поднялся, чувствуя дрожь в коленях. Своим спасением он был косвенно обязан Свани: услышанный им шорох точь-в-точь повторял звук, производимый ее домашним охранником Сивой.
Прежде чем снова сесть в машину, австриец добрых пять минут ходил вокруг нее и ударял носком ботинка по металлическому кузову. Но других незваных гостей внутри не оказалось.
Малко сантиметр за сантиметром обследовал салон. Теоретически змея могла проникнуть внутрь через приоткрытое окно и устроиться отдохнуть на полу. Однажды в Техасе он вот таким же образом наткнулся на гремучую змею в телефонной будке. И все же это было маловероятно. Теперь Малко понял, почему монах пришел со стороны машины: перед этим он положил туда змею – еще один способ отвадить слишком любопытных приезжих... В случае «успеха» это вполне могло сойти за очередное трагическое совпадение. Кстати, Будда ведь имеет обыкновение иногда перевоплощаться в королевскую кобру...
Малко запустил двигатель, и знакомый звук немного успокоил его. Он твердо решил посетить этот монастырь, даже если для этого придется приехать сюда на тяжелом танке...
Глава 9
Джеймс Кент со злостью захлопнул дверцу холодильника:
– Три недели без масла! У местных нет валюты, чтобы его купить, а то, что присылают через посольство, разворовывают где-то в пути...
Несмотря на ясную погоду и яркое солнце, небольшой домик американца производил мрачноватое впечатление. Кому, например, могла прийти в голову нелепая мысль выкрасить потолок в коричневый цвет? От этого, пожалуй, могли испортиться нервы даже у тараканов... Голый до пояса тамил молча принес поднос со «стрингхопперзами» – национальным сингальским блюдом: нечто вроде блинов, увенчанных жареным яйцом.
Джеймс Кент понюхал чай и скорчил гримасу:
– Тьфу! Здесь все гадко, даже чай. А хлеб нужно поджаривать в духовке, чтобы из него вылезли долгоносики...
Малко подождал, пока слуга уйдет на кухню, и проговорил:
– Я все думаю о том немце-монахе... Кто же он на самом деле?
Кент развел руками и прошамкал, уплетая за обе щеки национальное блюдо:
– А черт его знает! Мне вообще-то говорили, что в буддийских монастырях попадаются европейцы, но сам я в них ни разу не бывал. Знаете, сейчас это модно, всякие снобы только и мечтают примкнуть к буддистам...
– Этот далеко не сноб, – возразил Малко.
Его плечи и руки еще ныли от езды по немыслимо разбитому шоссе Тринкомали – Коломбо. Обратная дорога заняла пять часов, и он вернулся в столицу глубокой ночью. Джеймса Кента не оказалось дома, и австрийцу пришлось переночевать в своем номере, в отеле «Гальфас», положив под подушку найденный в джунглях фотоаппарат и держа под рукой заряженный пистолет.
Он поднялся на рассвете и тут же помчался к Джеймсу Кенту, чтобы застать его трезвым. В этот ранний час Кент еще не был потерян для цивилизации и для ЦРУ. Рассказ австрийца вызвал у него неподдельный интерес. «Никон» лежал перед ними на столе. Кент пообещал, что отнесет его в посольство для проявления пленки.
– Может быть, это все же настоящий, убежденный монах? – предположил Джеймс Кент, управившись с яичницей. – В монахов-коммунистов я что-то не верю. Я здесь уже два года. Уж как мы не пытались склонить их на свою сторону! И все безуспешно. А русские?! Многие из них отлична говорят по-сингальски и ведут постоянную пропаганду. Китайцы постоянно приглашают всех местных отцов буддизм" к себе и обещают им златые горы... И тоже впустую. Монахам достаточно того, что здесь они полноправные хозяева, и их ничем невозможно соблазнить.