Она, даже слегка растерянно, посмотрела на парня, потом оглянулась на Милу, которая замерла в позе статуи «Девушка с веслом», только в руках у нее была винтовка, и старалась услышать, что же между ними происходит, вытянув свою точеную шейку…
Морозова опять обернулась к Сергею и проговорила уже не громко:
- Так… Теперь понятно… - Она как-то обреченно махнула рукой, понимая, что на сегодня тренировка в любом случае уже закончена, и сказала Сергею. - Цветы отдай той, кому принес, Аника-воин! А ко мне подлизываться нечего!.. Тоже мне еще… Жених выискался… Кавалер…
И повернувшись в сторону Милы, крикнула:
- Сизова! Не тяни шею, а то сломаешь еще! - Улыбнулась женщина. - Оружие почистить, сдать, и вон отсюда, с глаз моих долой! Тренировка закончена!.. А вот завтра, чтобы как штык! И ты мне отработаешь за оба дня!.. А не сумеешь - семь шкур с тебя спущу!.. Ну-ка бегом! Вишь, какой красавец тебя дожидается! А у него времени-то уже и нет, поди…
- Ура! - Мила, подпрыгнув от радости, и тут же позабыв о винтовке, подбежала к Сергею, по пути, почти на бегу, чмокнув женщину в щеку:
- Спасибо, Зоя Павловна… Вы мой самый любимый тренер!.. Самый-самый! И самый понимающий! - Она поцеловала Сергея в губы, заставив его покраснеть, и выпалила. - Завтра - как штык!..
- Беги уже, коза-дереза!.. Вишь, как он «копытом»-то бьет от нетерпения… Беги, Милка!.. Лови свое счастье…
Сергей, почти насильно, всунул букетик цветов в руки Зои Павловны, подхватил Милу, приобняв ее за точеную талию и, они вместе, такие молодые и красивые скрылись за воротами стрельбища…
А тренер… Она только сдержанно улыбнулась им вслед, покачала головой, и проговорила себе под нос:
- Эх!.. Молодо-зелено… Один только ветер в голове! Никакой серьезности, никакой ответственности…
…Эти воспоминания пятилетней, без малого, давности промелькнули перед глазами старшины Морозовой за несколько секунд, как кадры старой кинопленки…
И такие они были радужные, довоенные, когда все еще были живы и полны сил, что женщина невольно улыбнулась молодому полковнику, и нежно, по-матерински, погладила его ладошкой по щеке…
- Совсем ты уже вырос, Сережа, из того «зеленого» лейтенантишки-щелкопера… Мужчина… Полковник уже… Целым полком командуешь…
- Война, Зоя Павловна… - Ответил полковник с легкой грустью в голосе. - Она из простых людей, других делает - жестче и взрослее… Вот и меня она изменила…
И вдруг засуетился:
- А чего это мы в дверях-то стоим, Зоя Павловна? Садитесь за стол! Сейчас мы с вами чай пить будем! - И помахал указательным пальцем у себя над головой. - «Союзнический»!
Полковник усадил женщину на жесткий деревянный стул, и достал из шуфляды письменного стола пачку, на которой все было написано по-английски:
- Хоть один толк от американцев этих - тушенка и цейлонский чай! - Он подбросил пакет в руке, а потом неожиданно резко гаркнул, да так, что стекла задрожали. - Дежурный!
- Я, товарищ полковник! - Дверь отворилась через секунду.
- Давай-ка ты, Яша, чайку нам со старшиной сооруди! Да побыстрее!
Ефрейтор ловко поймал одной рукой упаковку, брошенную ему через весь кабинет:
- Щас будет, товарищ полковник! - Ответил он озорно, и бросил хитрый взгляд на «Золотую».
- Бегом, Яков! И баранки там придумай какие-нибудь! И нечего здесь глазами зыркать, товарищ ефрейтор! Выполняйте приказ!
- Есть! - Послышалось уже из-за закрытой двери.
- Смешной парнишка… - Проговорила старшина, улыбнувшись.
- Яшка-то? - Переспросил комполка и еще раз улыбнулся в ответ. - Не то слово, Зоя Павловна! Его наш Карпин к себе в разведку забрать хотел… Мы даже немного повздорили по поводу этого паренька… Капитан мне все пытался доказать, что такие таланты и опыт нельзя в штабе хоронить… А я его все же к себе забрал…
- А у него что, какие-то особые таланты, Сережа?
- Цыганчонок он, Зоя Павловна… Только-только восемнадцать исполнилось малому, а он уже на фронт попросился… Хотя… Думаю врет, стервец… Не меньше, чем на год врет!.. Поди их разбери этих цыган - все смуглые, да курчавые. - И тут полковник ухмыльнулся какой-то своей мысли. - И вороватые…
- А в чем таланты-то?
- Так он, цыганская его душа, как немцы его табор расстреляли в 41-ом под Хутор-Михайловским, так к партизанам и подался… Вот так на Украине до 44-го в бригаде генерала Ковпака и пропартизанил… Разведчик… И не только… У него на личном счету 4 вражеских эшелона!