Этот раз не исключение.
В небольшом павильоне установили специальный монитор, где впервые вывели телеметрические параметры ракеты в полете прямо на НП. Хотят опробовать. На экране будет отражаться траектория выведения. Посмотрел демонстрацию.
Не по душе как-то стало. Не любим мы эти новшества. Как будто они могут повлиять на исход…
Вот уже прошло 8 часов после заседания заправочной госкомиссии. Усталость уже позади, напряжение пуска само снимает ее.
Томительны минуты ожидания, особенно последние перед стартом. Замирает НП. Разноязычный гул утихает. Диктор по репродуктору объявляет оставшиеся до старта минуты.
— Волнуетесь? — я подошел к Генеральному директору Центра им. М. В. Хруничева Анатолию Ивановичу Киселеву.
— Есть маленько, — ответил он спокойно, но по лицу видно, что он сильно преуменьшает. — Я думаю, что больше не повторится. — Это он имел в виду аварию в июне. — Баки мы осмотрели, очистили. Да я никогда и не верил, что в баках может быть грязь. Технология такова, что это исключено. Но мы выполнили все рекомендации комиссии. Будем надеяться, что не повторится.
Судя по этому разговору, его спокойствие было показным.
Одна минута до старта. Тишина такая, что можно услышать шевеление своих волос на голове от легкого дуновения степного ветерка.
Старт!
19 часов 15 минут московского времени 27 октября 1999 года.
Огромные клубы отработанного газа от мощных ракетных двигателей взмывают по бокам ракеты, а она сама нехотя покидает пусковой стол, как бы зависает над ним, а затем начинает стремительно набирать высоту. Огненный хвост еще упирается в землю, но только сейчас слышен резкий хлопок — это до наблюдательного пункта добрался мощный рев ракетных двигателей. С подъемом он ослабевает, а ракета начинает ложиться на курс, и вот в темном небе возникает огромная звезда, которая начинает постепенно меркнуть.
— Двигатели первой ступени вышли на режим, — репортаж идет своим ходом. Все зачарованно смотрят на удаляющуюся звездочку.
— Тангаж, рысканье в норме.
— Есть запуск двигателей второй ступени.
— Есть отделение первой ступени.
И еще через минуту:
— Есть сброс головного обтекателя.
— Двигатель второй ступени вышел на режим.
Сейчас будет неприятный момент, ведь в июне именно в это время случилась неприятность. Смотрю на А.И. Киселева. Он весь в напряжении.
И вдруг как гром с ясного неба:
— На ракете нештатная ситуация.
Репортаж прекращается.
Еще минуту стоит тишина. Еще никто не верит в случившееся. Это очень похоже на то, как узнаешь о гибели близкого человека: он только что был рядом с тобой, и вдруг его нет. Так и здесь.
— Ну что за непруха, — только и выговорил Анатолий Иванович, — что делать?
— Нужно ехать в бункер, и чем быстрее, тем лучше. Там члены госкомиссии.
— Поехали.
В комнате тесно. Все рвутся к телефонам, быстрее доложить своим руководителям в Москве. Несколько растерян председатель госкомиссии В. И. Козлов, даже не столько растерян, сколько удручен случившимся.
Спокойным и деловым выглядит командир космодрома генерал-лейтенант Л. Т. Баранов. Он четко предлагает план действий.
— Нужно официально уведомить казахстанскую сторону о случившемся. Мы уже дали шифровку по своей линии. — Это пока мы с А.И. Киселевым возвращались с НП. — По российской линии вам, Виктор Иванович, необходимо сообщить, ведь вы — председатель комиссии.
— Хорошо, это мы сделаем. Но, наверное, нужно сообщить не только в Российское космическое агентство?
— В первую очередь, в Министерство иностранных дел.
— Это уж сообщат из Москвы. Кстати, кто-нибудь знает, куда мы упали?
— Я поставил такую задачу перед полигонным баллистическим центром. И уже дал заказ на самолет. Нужно же лететь на место. Вылет в шесть тридцать утра. Мне удалось связаться с моим коллегой — генералом из Минобороны в Алматы. Он уже в курсе. Все разрешения на полет даны.
— Нужно ехать на «десятку». — Байконур — бывший Ленинск. — Необходимо точно знать место падения, — в разговор вмешался начальник Федерального космического центра Е. Кушнир.
Смотрю на А. И. Киселева. Авария настолько потрясла его, что он тихо сидел на диванчике и в разговоры не вмешивался.
— Поехали в штаб. Здесь сидеть бесполезно. — А. Н. Кузнецов как бы подвел итог разговору. — Оттуда и шифровки давать проще.
Разбрелись по машинам. Степь, еще не остывшая от дневного солнца, отдавала свое тепло. Безветрие. В это время года погода просто баловала людей. Ведь летом стоит жара, зимой — лютые морозы с ветром, а в октябре — тепло и тихо, просто комфортные условия.