Едва слышно щелкнула дверь, и в кабинет заглянул секретарь.
— Леонид Ильич…
— Что, Коля? — встрепенулся генеральный.
— Вы вызывали товарища Козлова… Он ждет.
— А… Да-да, пусть заходит.
Дверь открылась пошире, впуская невысокого, полноватого человека с обширной залысиной. В костюме, при очках он напоминал обычного партийного функционера среднего звена. А отточенный ум конструктора ракет напоказ не выставишь…
Замечая растерянность гостя, хозяин сам встал навстречу.
— Здравствуйте, здравствуйте, Дмитрий Ильич! Да вы не тушуйтесь — кабинет, как кабинет. Ну, может, чуть побольше вашего, хе-хе… Присаживайтесь!
— Я, признаться, не был готов к встрече, — смущаясь, заговорил главный конструктор и начальник ЦСКБ. — Ни одного документа не захватил…
Генеральный небрежно отмахнулся.
— А мы без бумаг, по-свойски! Дмитрий Ильич… — Брежнев сосредоточился. — Я, бывало, курировал наши космические дела, и с тех пор интереса к ним не потерял. Поэтому… Или давайте без предисловий! Расскажите мне… Вот наша новая ракета… «Раскат», кажется… А то всё Н-1, да Н-1! Хочу знать ваше мнение: почему все четыре «Раската» взорвались?
Козлов повертел головой и расстегнул верхнюю пуговку, как будто ему душно было.
— А я вам скажу! — голос Дмитрия Ильича дребезжал и позванивал. — Причина, как всегда, в идиотстве и разгильдяйстве! Ну, как можно сложнейшее изделие, космическую ракету, испытывать собранной? Это у меня вообще в голове не укладывается! Я говорил Мишину, чтобы не спешил. Давай, дескать, проверим все досконально — каждый блок, каждый узел в отдельности! Нет, ну а как иначе-то? Н-1… «Раскат» — это же сложнейшая система! Да еще столько двигателей сразу — всю конструкцию ведет. Да их надо было отдельно тестировать, каждый двигун вывозить на огневые испытания, а не сразу — ух! — целой упряжкой! А то гонка, гонка… Ну, опередили нас американцы, ну, высадились первыми на Луну, и что? Мы же не спортом занимаемся, а освоением космического пространства! А этим… чемпионам отрапортовать лишь бы! Вы меня простите, конечно, Леонид Ильич, что я так резко, но сколько ж можно? Четыре ракеты угробить ни за что, ни про что! Да мы бы, если все по уму делали, уже запустили бы «Раскат». Довели бы до ума — и запустили! А теперь… — он безнадежно махнул рукой. — Глушко даже готовые корпуса Н-1 в блин бульдозерами раскатал…
— Ну, уж нет, — добродушно проворчал Брежнев, — такого удовольствия мы ему не доставили. Был… э-э… сигнал от оч-чень информированного товарища, вот мы и… того… подсуетились. Дмитрий Ильич, вы не просто ходили в замах у самого Королева. Вы стали продолжателем его идей. Скажите, «Раскат» может стать такой же надежной ракетой, как «Союз»?
На минуту в кабинете зависло молчание. Со стен строго взирали Ленин и Маркс. Едва слышно тикали «рогатые» часы.
— Мог бы, — вздохнул Козлов, — Вполне мог. Самое неприятное, знаете, в чем? В потере темпа. Ракета Н-1 была почти готова, а теперь Глушко хочет с нуля строить свое собственное изделие — «Рассвет»![1] Извините, что я так нелицеприятно о коллегах, но… Знаете, Глушко мне Яковлева напоминает. Тот тоже в войну мешал и Туполеву, и Поликарпову… Даже исхитрился повернуть так, что авиазавод, готовый к выпуску бомбовозов «Ту-2», перевели на сборку «Яков»! Ну, как так можно, а?
— Понимаю, понимаю… — затянул генсек, опуская тяжелые веки. Сложив ладони перед собой, он побарабанил пальцами о пальцы. — Скажите, Дмитрий Ильич… Ну, а если бы работы по Н-1 возобновились в этом году, что бы мы успели до восьмидесятого, до восемьдесят второго?
— Ну-у… — завел конструктор, перекидывая взгляд с портрета Маркса на портрет Ленина. — Многое бы успели. Я же прекрасно помню все наши планы! Конечно, пришлось бы их серьезно подкорректировать, куда ж без этого. Думаю… Думаю, к семьдесят восьмому году запустили бы «Раскат» с лунным орбитальным кораблем, беспилотным, разумеется, на пробу, а в восьмидесятом или в восемьдесят первом наши космонавты высадились бы на Луне… — помолчав, он добавил, как будто теряя интерес к разговору: — Тогда же, в восьмидесятых, развернули бы лунную базу «Звезда». Лучше всего на Южном полюсе — вечный свет для солнечных батарей… или печей. А на орбиту Земли запускали бы ТКС — этот кораблик доставит на «Салют» сразу тонн пять всякого добра. Отправили бы марсоход «Марс — 4НМ», а станция «Марс-5НМ» доставила бы нам грунт с «красной планеты»…
Брежнев, наблюдая, как настроение посетителя падает в минус, понятливо усмехнулся.