— А знаешь, — вспомнил вдруг я, — мне ведь известны рунные контуры для Омута Памяти.
— Да? — Дафна чуть не подскочила на месте, тут же взглянув на меня в предвкушении. — Это же прекрасно!
Высвободив свою руку из плена девушки, я достал палочку и, удерживая нужные контуры и формулы в голове наряду с образами, трансфигурировал металлическую чашу, почти плоскую, испещрённую рунами немного из другого материала. Разумеется, трансфигурация закреплённая, сама не развалится, а руны позволят пустить магию по ним для получения волшебного предмета. Очередной взмах, руны мягко засветились и потухли, окончательно войдя в режим работы, а чаша наполнилась водой, мягко светящейся изнутри. Диаметр чаши получился довольно большой, так что опустить туда голову можно и двоим, и троим, не вызвав никаких затруднений друг для друга.
Сформулировав и структурировав нужные мне воспоминания, которые я хотел бы показать Дафне, я поднёс кончик палочки к виску и потянул ниточку ментальной структуры, вытягивая светящийся белым магический конструкт и тут же опуская его в омут. Стукнув палочкой по омуту, я заставил его немного взлететь и зависнуть так, что бы двое людей могли заглянуть в него стоя — сидя это делать не удобно.
— Готова?
— Разумеется.
Мы одновременно опустили головы в Омут Памяти.
Взор затянули чёрные и светлые сгустки, плывшие, словно краски в воде. Миг, и мы буквально оказались в ином месте.
Мы стояли посреди лодки с аврорами. Вокруг бесновалось море, ветер бил в лицо людям, растрёпывая алые мантии и мокрые волосы.
— А там, — я указал Дафне на корму лодки, и она тут же обернулась, — сижу я с Аланом.
Дафна повернулась и с любопытством всматривалась в меня же, одетого как аврор, только в лаймовой мантии.
— Ну а там, — я указал рукой вперёд, туда, куда в дикий шторм двигалась наша лодка, — Азкабан.
Дафна с удивлением смотрела на быстро приближающуюся громадину замка из трёх стен, на шторм в небе и сотни дементоров, кружащих вокруг на высоте.
Это воспоминание продлилось десяток минут, пока замок не стал слишком близко, а лодка готовилась зайти в микробухточку.
Всё вновь поплыло, декорации сменились, и теперь мы стояли на нулевом уровне, у лестниц, по которым можно было перемещаться с уровня на уровень. Каждый этаж был огромен в высоту, так что и лестницы здесь были массивные, а количество ступенек абсурдным. Знакомые и привычные магические светильники создавали мистический и не особо яркий свет.
Дафна всё осматривала с интересом, а заметив меня и Алана, прислушалась к разговору — именно сейчас Алан пояснял, что тут к чему. Именно в этот момент через проём в самом верху влетели дементоры, направившись к одному из «нижних» уровней.
— Пойдём дальше? Рабочий кабинет и заключённых, как и их камеры, я тебе показывать не буду. Не против?
— Только «за». Зачем мне на них смотреть? — согласилась Дафна. — Значит, через тот проём наверху ты попадал на крышу?
— Да, именно.
Декорации вновь сменились, но теперь уже мы стояли на крыше, прямо перед внутренним краем стены. Вокруг всё тот же неизменный шторм, дементоры кружат, а я радуюсь, что воспоминания не переносят ощущения от магии и прочих влияний. Хотя, даже если бы переносили, то мои ощущения были бы субъективными, и полноту картины никак не передавали бы. Зато переносятся ощущения физические от холода там, тепла, запахи различные, но руны Омута настроены так, что можно почувствовать лишь что-то атмосферное, и если автор воспоминания пьёт чай, например, то просматривающий эти воспоминания не почувствует внезапно вкус чая на языке.
— Там — внутренний двор, — я указал вниз, на туман.Некоторое время я потратил на пояснение, как конкретно эта тьма ощущалась и прочее, после чего всё вновь изменилось, и теперь мы могли видеть внутренний двор Азкабана снизу, но все цвета были лишь градацией серого. Меня же в воспоминании нет, ведь фактически я был не в этих трёх измерениях — очередное ограничение омута памяти, чтобы субъективное сумасшествие донора воспоминаний не задело зрителя.
— Это… Величественно, — выдохнула Дафна, рассматривая каждую деталь, арку, балюстраду, галереи и прочее.
Следующим воспоминанием было то, как я зашёл в домик в центре внутреннего двора. Выделялось здесь то, что Экриздис ещё не распался на прах, а само воспоминание замерло, ведь как только я сделал первый шаг в трёхмерности, произошло то, что произошло.