Порою на завтраке прилетали совы и сбрасывали корреспонденцию прямо на учеников. При этом заходили они на траекторию для авиаудара чудо как профессионально. Не мог я не заметить и ту здоровую сову, что не так давно отправлял с письмом к родителям. Эта чудо-птица сбросила письмо мне, а потом ушла на второй заход, сбрасывая письмо Гермионе. Меня позабавило то, что сестра вообще не смотрела на сов, а корреспонденцию не ждала в принципе. В итоге письмо буквально воткнулось острым углом ей прямо в маковку, заставив схватиться за голову от неожиданности — вряд ли больно, но неожиданность знатная.
Есть я устал, времени ещё достаточно, а потому я проверил письмо на различные магические следы, а ничего не обнаружив, открыл.
— Кто пишет? — сидящий рядом Джастин вытянул шею, стараясь заглянуть в моё письмо.
— Это как минимум невежливо. Ну, а сам-то как думаешь?
— Ах, да, мы же твоим родителям письмо отправляли. Что-то долго.
— Вот и узнаем, в чём дело.
Письмо было довольно большим, но прочитал я его быстро. Оказывается, родители благополучно улетели на какую-то медицинскую конференцию в Грецию. По их словам, они даже и подумать не могли, что я напишу, ведь Гермиона не писала обычно, зато без умолку рассказывала на каникулах. В общем, сова до них долетела уставшая, и два дня не намеревалась никуда лететь, приютившись в их комнате отеля под кондиционером. Они её покормили как следует, напоили, написали два письма и отправили обратно. У них самих всё отлично, и они очень рады, что у меня дела идут ничуть не хуже, что обзавожусь друзьями и делаю успехи в учёбе. Мило.
Глянув на стол гриффиндорцев, вновь не смог сдержать ухмылки, видя красное от смущения и стыда лицо сестры, читающей письмо. С одной стороны, если её отчитали, то за дело. Но с другой, она, как девочка почти четырнадцати лет, легко перенесёт обиду, а обида будет, на меня. Оно мне надо? Не думаю.
— У них всё хорошо, и они за меня рады, — сообщил я краткое содержание письма любопытному Джастину. — Улетели на конференцию в Грецию.
— А-а-а, понятно. А то я начал беспокоиться из-за столь долгих сроков.
— А вдруг письмо пришло не при всех, а я не сказал?
— Ну, если бы у тебя была своя сова, тогда да, — кивнул парень. — Но школьные, или другие почтовые, что приносят журналы там и прочее, всегда устраивают утреннюю бомбардировку во время завтрака. Так что исключено.
— Ладно, эксперт почтовых рассылок. Пора бы на уроки уже идти.
Занятия по чарам прошли совершенно для меня незаметно. Я был больше сосредоточен на себе и своём восстановлении. Седрик сказал, что подумает о тренировках для меня на выносливость. Нужно будет отговорить его, а вместо этого добавить тренировок на выносливость уже в свой график. А на матчи буду деактивировать браслет — это снимет ощутимую часть нагрузки. Не то что бы я стану сильнее или особо быстрее, нет, не на этой стадии развития. Но вот чтобы так меня вымотать потребуется намного больше времени.
Второе занятие по чарам — практика. Проходили заклинание Гла́сиус, целью которого является заморозка объекта, а внешне оно проявлялось в виде потока холодного парящего воздуха из палочки. У него есть несколько модификаций, и о них сказано в учебнике, но кроме упоминаний нет никакой другой информации. Заклинание это мы отрабатывали на стаканах с водой, и должен сказать, что первые минут двадцать с этими стаканами происходило что угодно, кроме замораживания. Бедный профессор Флитвик, наверное, замаялся всё восстанавливать, но по лицу этого крохи-волшебника можно было сделать абсолютно обратное предположение — он был счастлив вообще любому результату нашего неумелого колдовства.
После двух уроков чар по графику шёл обед, а после него, лично у меня, окна до самого отбоя. Почему? Ну так на Прорицания и Арифмантику я не записан. Седрик, кстати, просил во время окон находиться с ребятами в Большом Зале или в гостиной, а виной тому дементоры — руководство школы заинтересовано в том, чтобы ученики находились как можно большее время в больших компаниях, но, похоже, не придумали, как это можно стимулировать. Ну, помимо наказаний.