— Ах, Геннадий Вадимович, — засмущалась Аллочка, расправляя складки на длинном платье, — ну, какой же творческий... вы же сами знаете, что в театре я недолго прослужила...
— Аллочка, голубушка наша, вы самый, что ни на есть творческий человек! Воздушный и возвышенный! И не смущайтесь, право слово! Я прекрасно помню, как вы блистали в "Жизели"! Вот и расскажите нам с Оленькой об этом.
— Ах, дорогая Оленька, — всё ещё смущаясь начала рассказ Аллочка, — вы даже не представляете себе, какое удовольствие можно получить от искусства! Творчество очень глубоко затрагивает душу, заставляет переживать те же эмоции и чувства, которые переживают персонажи. Когда я была Жизелью, — бывшая балерина на несколько секунд прервалась, казалось обдумывая следующую фразу, — да-да, Оленька, я именно была Жизелью: я была счастлива тогда, когда была счастлива она. Я плакала, когда плакала она. Я влюблялась, когда влюблялась Жизель. Возможно, — глубоко вздохнула она, — я и умерла вместе с Жизелью...
— Аллочка, голубушка, ну, полно вам... — успокаивающе похлопал по плечу пациентки Геннадий Вадимович, бормоча себе под нос, — и дёрнул же меня нечистый вспомнить про "Жизель". Аллочка, дорогушенька, расскажите Оленьке о том, как вы заново счастьеце-с искали. — Настойчиво, но ненавязчиво он уводил тему подальше, от злополучного спектакля, — Милейшая, Аллочка, вы же блистали и после... кхм.. клиники... я помню... я был поклонником вашего таланта!
— Да, конечно, — балерина с благодарностью посмотрела на доктора, — да, Оленька, благодаря Геннадию Вадимовичу мне удалось вернуться на сцену... правда, уже без первых ролей, но... — поспешила добавить она, — то, что я вернулась уже было счастьем. Даже будучи третьим лебедем слева, я была счастлива только от мысли, что мне удалось вернуться!
Знаете, Оленька, после клиники я начала ощущать счастье в мелочах. Я просыпалась, видела в окне солнечный свет и радовалась тому, что у меня есть глаза, а это уже сама по себе очень важная причина для счастья.
Благодаря глазам у меня была возможность смотреть на наш прекрасный мир. А он, действительно, прекрасен! Не представляю, как можно жить в таком мире и быть несчастным! Даже во время ненастной погоды, даже когда за окном пейзаж больше напоминает декорации страшного спектакля, даже когда лицезреть приходиться не самого симпатичного коллегу рядом... Всё равно всегда можно разглядеть что-то красивое. Надо только научиться видеть красоту в обыденных вещах. Да, да, дорогая! Это тоже навык, который можно в себе развить. До лечебницы у меня его не было.
Следующая причина для счастья, которую я нашла для себя – слух. Вы только представьте, Оленька, у вас есть уши, и вы можете слышать! Как же замечательно слышать музыку, шум дождя за окном, шаги того, кого вы давно ждали, мяуканье кота, гул большого города или тишину в деревне вечером. Всегда можно услышать то, что сделает вас счастливым. Надо только научиться слушать и слышать.
А ещё, милая Оленька, вы можете испытывать счастье от ощущений. Вы только представьте, как приятно пройтись босиком по песку или траве, полежать на шелковой простыне, попариться в бане или погладить кошку...
— А как же проблемы? — Воскликнула Ольга, — неужели после клиники, у вас не было никаких проблем?
— Конечно же, были, дорогая! — Застенчиво улыбнулась балерина, — Вы знаете, Оленька, даже наличие неприятностей, может быть причиной для счастья! Ведь именно наличие проблем указывает на то, что вы еще живы, что вокруг что-то происходит, и, решив проблему, чему-то можно научиться. Возможность развиваться и учиться – это тоже счастье! К тому же можно воспринимать проблемы не как проблемы, а как задачи. А решение сложной задачи – это самое настоящее счастье. Спросите у Андрюшеньки, он вам про задачки лучше расскажет, он же математик!
— Геннадий Вадимыч! — Откуда ни возьмись раздался скрипучий голос бабы Глаши, — опять девоньку замучали своими измышлениями? — И снова перешла к любимой теме, — А без вас, Андрюшка, между прочим, опять пакостит! Я ему, паразиту, тьма тьмущая раз говорила: "не лезь, подлец ушастый, в подвал!". А он всё лезет и лезет… и краску снова нашёл. Я от него банки и кисти прячу, а он их, шалопут, находит. И мела я опять не досчиталась. Это точно он слямзил!
— Ах, Глафира Антоновна, — обречённо вздохнул Геннадий Вадимович, — полицмейстер вы наш, доморощенный! Ну, ведите уж, показывайте, чего опять Андрюшенька натворил... А вы, — уже к Ольге, — отдыхайте, голубушка! Набирайтесь сил перед началом новой жизни!