— Вам есть, где остановится?
— Да, у родственников. Как он? Мне сказали это ты тут волшебник, мертвых поднимаешь. Спаси его — всё, что хочешь, для тебя сделаю.
— Вот что для меня сделайте — не появляйтесь здесь пока. Завтра к вечеру навестите его, думаю, будет ходить сам уже.
Только выпроводил его, подходят Павел с девушкой. Девушка моложе, похожа на него, видимо сестра.
— Александр Иванович, можно на минутку?
— Паша, я так плохо выгляжу, что сестренка твоя в старики записала?
— Ой извините…, извини, мы поблагодарить хотели за Пашу, если бы не ты…
— Ладно, благодарите, но не вздумайте деньги совать — краснеют, мнутся, явно не знают, как это делается. Девушка прячет руку за спину. Сразу заметил конверт в руке.
— Саша, я понимаю, деньгами это не оценишь, если сын будет у меня, твоим именем назову. Я оставлю адрес — будешь в Донецке обязательно заезжай. Деньги не возьмешь, может, что другое… ну я не знаю, ящик коньяка или шампанского сейчас притащу. — Паша даже вспотел.
— Лучше ограничимся сыном. Дочку кстати тоже можно Александрой назвать. А спиртное я не употребляю. Возьми лучше конфет, вечером чай вместе попьем.
Добрался, наконец, к телефону.
— Настюша, как экзамен, сдала?
— Да, отлично! А ты что, не приедешь? Я ужин готовлю…
— Извини зайка, мальчика привезли с Киева, плохой очень. Завтра буду.
— Если мальчик ладно, а то вдруг девочки… видела я какие там медсестры..
— Я тоже видел, как твои однокурсники недовольно на меня смотрели. Неспроста. Всё, спокойной ночи.
А что медсестры, совсем не в моем вкусе. Сегодня Ира дежурит ночью, неплохая девчонка, собирается поступать в этом году в медицинский. У неё парень есть, по крайней мере, говорит так. Иду ужинать в дежурку, она как раз накрывает стол. Только сели, стучат. Пашка, притащил торт, цветы, килограмма три конфет.
— Ну ты Паш, даешь! Ладно, цветы бабам, извиняюсь, девушкам, а торт садись с нами тогда есть, сами не справимся.
Не справились и втроем, поставили в холодильник — утром врачи разберутся. Иду опять к Сашке, нравится мне с ним работать — так легко всё получается. К полуночи я за него уже спокоен, жить будет. Завтра поработаю еще с ним и достаточно. Можно даже с другими чередовать. Спать могу не волнуясь.
Утром появился Максудов. Думал, будет меня игнорировать, нет — подходит, тянет руку. Ну, ну.
— Извини, вчера у нас непонятка была. Мне толком не объяснили, что и как. Думал, вундеркинда какого-то прислали, с новыми методами лечения.
— Ладно, проехали. — Лишь бы не надоедал, не нужны мне его извинения.
— Я могу присутствовать, когда ты… ну делаешь это, как назвать..?
— Да, я всё равно ничего вокруг не замечаю когда работаю. Только не отвлекайте вопросами.
Если он и задавал вопросы, я их не слышал. Если сконцентрирован на больном — реагирую только на прикосновения. Поработал с Сашкой пару часов, разрешил ему вставать потихоньку и занялся с другими. К обеду пришел главный.
— А где киевский ребенок?
— В туалет ушел.
— Как ушел?! Он же при смерти был?
— Вчера да.
— Нет, я тебя точно не отпущу. Сколько тебе служить еще?
— Год. Чуть меньше.
— А потом? Учиться дальше пойдешь?
— Да, собираюсь.
— Какой идиот тебя в армию отправил? Я в министерстве поставлю вопрос. Нужно ускорено тебе учебу заканчивать и в любой больнице с руками оторвут. Ты десяток врачей сам заменить в состоянии.
— Так получилось. Думаю, теперь только в министерстве обороны могут досрочно разрешить уволить.
— Надо будет — и до Горбачева дойдем. Максудов не достает?
— Нет, я на него внимания не обращаю.
Вечером могу с чистой совестью идти домой. В коридоре опять сталкиваюсь с Сашкиным отцом. Тот жмет руки, сбивчиво благодарит, пытается деньги дать.
— Вы кем работаете? — прерываю его.
— Водителем.
— Еще дети есть?
— Да, дочке восемь лет.
— У вас что, деньги лишние? Мне нужны будут — поеду в Киев водителем работать. Ира! Почему посторонние в отделении?
У входа в метро вижу Раду. С ней цыганенок лет десяти. Подхожу, здороваюсь. На русском, помню её совет.
— А привет лачико ром! — улыбается она. — Как девушка, согласилась замуж?
— Согласилась. Как у тебя дела, многих успела околдовать?
— Я не колдую, колдовство грех! Правду людям говорю, ту которую они хотят слышать. Как еще бедной цыганке на жизнь заработать?