— Не двигайся! — прикрикнул Юнги.
У Чимина глаза, как два блюдца, но держался он стойко. Приборы чутко отреагировали на проблемы в потоках, закончили двигаться и загорелись зеленым цветом.
— Все, Чимин. Еще немного и все. Как почувствуешь жжение, сожми мое плечо, — уверенно и ровно инструктировал Юнги.
Хосок заметил, как омега уже через минуту сжал плечо целителя. Юнги выпустил зеленые ленты, которые коконом окутали их обоих, и из-за этого Хосоку пришлось отступить на шаг, чтобы не мешать.
— Дыши равномерно. Не зажимайся.
Хосок сам уже нервничал, боясь, что Чимин после этой процедуры вновь замкнется. А если он сейчас начнет паниковать, то станет еще хуже. Но, на удивление, Юнги хорошо справлялся, действовал отстраненно, собранно, контролируя глубину тентаклей, подбадривал Чимина легкими прикосновениями к бедру.
— Молодец. Расслабь горло, я убираю прибор, — предупредил Юнги, аккуратно вытаскивая изо рта толстое щупальце, мигающее ровным зеленым светом. В уголке рта омеги собрались капельки слюны. — Твой ребенок будет гордиться тобой, — похвалил его Юнги, и собирающаяся в глазах омеги влага так и не пролилась. — Теперь я вытащу нижний датчик.
Чимин задышал чаще, пряча глаза.
Он сам вцепился в Юнги, словно не мог больше стоять.
— Ну-ну, все уже закончилось. Если ты не расслабишься, я не смогу его безболезненно вытащить, — произнес Юнги, похлопав по ягодицам парня. — Ничего страшного больше не будет.
Юнги подождал немного, давая время омеге взять себя в руки, и аккуратно потянул шланг. Его кончик с хлюпающим звуком выскользнул наружу.
— Вот и все.
Хосок сразу подошел к омеге и укутал его в большой халат. Притянув к себе, сразу обнял дрожащего ребенка и отвел его в сторону раздевалки. Там устроился на скамейку и усадил омегу к себе на колени.
— Не замерз? — поглаживая по спине, спросил Хосок. Он видел, как дрожали рыже-белые хвосты, а ушки испуганно прижались к голове.
Чимин помотал головой, вцепившись в его халат.
Хосок взял бутылку с молоком, которую заранее просил Юнги приготовить.
— Держи. Попей.
Чимин жадно вцепился в бутылку и стал пить большими глотками. Выглядел он лучше, чем Хосок ожидал. Не впадал в истерику, не ревел и не пытался уйти от объятий.
Напившись, Чимин отдал бутылку и снова уткнулся ему носом в шею.
— Нигде не болит? — уточнил Хосок.
— Неприятно.
— Это пройдет. Ты такой умничка, Чимин-а, — ласково поцеловав мальчишку в макушку, заверил его Хосок и стал медленно укачивать и успокаивать. — Сам справился, помог своему ребенку.
— С ним все теперь будет хорошо?
— Да.
Хосок еще минут двадцать сидел с омегой, пока Чимин полностью не пришел в себя. И только когда на лицо омежки снова вернулось спокойное выражение, Хосок смог облегченно выдохнуть.
Осталось теперь разобраться с Тэхёном.
========== Омовение ==========
Чонгук дергано ходил из угла в угол, не зная, как поступить и что делать.
— Успокойся, Гук. Все пройдет хорошо, — устало произнес отец, держа в руках черный атласный халат.
— Почему они не понимают? Как могут позволить им пройти через это? — не унимался Чонгук.
— Стыд-то какой, — тихо вздохнула мать в углу комнаты.
Чонгук и так взвинченный до предела, готов был уже наорать на мать, но сыновья почтительность не позволила сорваться.
— Гук, это обязательная церемония. Всего лишь омовение, так делали все супружеские пары старейшин. Как бы нам это не нравилось, но мы не можем противиться воле Правителя Кима, — снова заговорил отец. — Переодевайся.
— Там будет весь двор! — почти в ужасе уставился Чонгук на отца, представив Тэхёна и Чимина в полуобнаженном виде перед всеми.
— Вот именно! Все теперь будут знать, что нашему сыну отдали двух бракованных омег. Ты должен показать всем, кто главный в вашем союзе, что они подчиняются тебе, а не наоборот! — не унималась мать.
— Сонхи! — прикрикнул отец. — Тэхён — будущий глава клана, не смей говорить подобного.
— Когда люди будут тыкать в нас пальцами, посмотрю, как ты заговоришь. Никто из порядочных семей не взял бы омег, которыми попользовались другие!
— Мама!
— Делайте, что хотите.
Мать отчаянно всхлипнула и ушла из комнаты. Отец тяжело вздохнул.
Они оба замолчали.
Чонгук понимал мать, как и понимал Правителя, который любыми способами пытается пристроить своих детей. Семья Чонгука не была из низших слоев, они принадлежали к военной касте, хотя и не относились к тому сословию, которому отдают королевских детей.
Но, несмотря на это, взять в супруги беременную омегу, каких бы кровей она не была, считалось наивысшим позором.
Чистота омег — основа сообщества.
После омовения все поймут по запаху, что Тэхён и Чимин уже не «чистые», что Чонгук берет «грязных» омег с чужими отпрысками. Худшего положения для молодого альфы из военной касты и представить сложно. Но Чонгука беспокоило больше другое — то, как отреагируют на эту церемонию его будущие супруги. Они ведь только-только стали выбираться из своей комнаты и с трудом держались среди людей. А тут весь двор увидит их полуобнаженными, беременными и неспособными к трансформации!
Чонгук холодел от этой мысли.
Но разве можно поспорить с главой клана?
— Гуки, твоя мать в чем-то права, и мы оба это знаем. Я понимаю, вы были друзьями с Тэхёном и Чимином, но сейчас у тебя один только способ спасти свое положение. Ты должен показать себя старшим супругом.
— Нет, отец. Нет, — Чонгук замотал головой, отказываясь принимать это решение.
— Послушай, — отец схватил его за плечи, сильно, грубо. — Ты имеешь на это право. Никто тебя не осудит. Тэхён должен встать перед тобой на колени, должен признать тебя старшим. Он все понимает, я уверен.
— Он будущий правитель, отец, — почти отчаянно, умоляюще произнес Чонгук. Он не хотел быть тем, кто перечеркнет будущее Тэхёна, кто окончательно втопчет его в грязь и низведет до уровня слуги. Он не сможет этого сделать, не сможет унизить Тэхёна еще сильнее.
— Ты должен это сделать! Правитель знает о твоем праве старшего супруга, он смирился уже с этим, и для Тэхёна — ты единственный шанс вообще остаться в общине на особом положении.
— Но он…
— Думай о себе, Гук, — почти со злостью потребовал отец, встряхнув его за плечи. — Все будут насмехаться над тобой, если ты подчинишься омеге.
Чонгук никогда не чувствовал себя настолько беспомощным и растерянным. Он все понимал. Отец был прав.
— Подумай об этом. Одевайся и выходи с гордо поднятой головой, Чонгук.
Сказав последние напутствия, отец ушел.
Чонгук вновь заметался по комнате, уже оставшись в одиночестве. Его хваленное самообладание летело к чертям. Он мог без проблем справиться с взрослым вампиром или оборотнем, но сейчас чувствовал себя ребенком. В его руках находилась судьба двух омег, судьба будущего Правителя.