Пока я возилась с овощами, Инар изучал избушку. Он прошелся по комнате, рассматривая старые книги на полках, трогая руками вышитые салфетки на столе.
– Уютно у тебя здесь, – заметил он, перелистывая страницы потрепанного травника.
– Старовато, правда, и пыльновато, – прокаркал Карл с жердочки, – Но сойдет. Главное, чтобы крыша не протекала.
Я усмехнулась, услышав его комментарий.
– Ты бы лучше помог, вместо того, чтобы критиковать, – огрызнулась я, нарезая лук, – Давно пора научится чистить овощи, такой умной птице! – подразнила я его.
– Моя задача – наблюдать и давать ценные советы! – гордо заявил Карл.
Вскоре в избушке запахло вкусной похлебкой. Аромат сушеных овощей, копченого сала и душистых трав наполнил воздух, вызывая приятное чувство тепла и уюта.
– Готово! – объявила я, выставляя на стол глиняные миски и деревянные ложки.
Карлу я выделила отдельную мисочку с размоченными в похлебке сухарями. Он тут же принялся за еду, одобрительно каркая.
Мы все уселись за стол. Инар взял ложку и попробовал похлебку. На его лице появилась улыбка.
– Очень вкусно, Элис, – похвалил он, – Спасибо.
Мои щеки слегка порозовели от смущения. Мне было очень приятно слышать его слова.
– Не за что, – пробормотала я, отводя взгляд.
В воздухе повисла тишина, нарушаемая лишь звуками наших ложек. Мне было очень уютно с ним. Словно мы знали друг друга целую вечность. Я чувствовала себя в безопасности и спокойствии рядом с этим сильным и добрым человеком.
Инар оторвался от еды и посмотрел на меня с любопытством.
– Элис, – спросил он тихо, – а почему ты живешь одна в такой глуши? Разве тебе не одиноко?
Я вздохнула и опустила глаза. Этот вопрос заставил меня вспомнить о своем прошлом.
– Это долгая история, – ответила я, – И не очень веселая.
– Я никуда не тороплюсь, – сказал он, – Расскажи, если ты не против. Если тебе будет легче, я буду рад послушать.
Я благодарно посмотрела на него и, набравшись смелости, начала свой рассказ.
– Я помню своих родителей очень смутно, отрывками, – произнесла я тихо, – Но помню, что они были просто замечательные и очень любили меня.
Перед моими глазами стали всплывать отдельные картинки из детства.
– Помню, как мы вместе ходили в лес, и они рассказывали мне о разных травах и животных, – продолжала я, – Мама знала все названия цветов и деревьев, а папа умел подражать голосам птиц. Помню, как папа подбрасывал меня к небу и ловил, а я смеялась, – в моем голосе зазвучала нотка грусти, – И как мама пекла какие-то необыкновенно вкусные булочки с корицей и яблоками.
Инар внимательно слушал меня, не перебивая. Я чувствовала его сочувствие и поддержку.
– Они умерли, когда я была совсем маленькой, – сказала я, с трудом сдерживая слезы, – Мне было около пяти лет.
– Что случилось? – тихо спросил Инар, его глаза были полны сочувствия.
– В те годы… – я глубоко вздохнула, пытаясь справиться с нахлынувшими воспоминаниями, – Было неспокойно в наших краях. Соседний князь, жадный и жестокий, напал на земли нашего князя. Шла война, и его армия сметала все на своем пути, не щадя ни старых, ни малых.
Инар нахмурился, услышав эти слова. Карл, сидящий на своей жердочке, встрепенулся и тревожно закаркал.
– Мои родители были травниками, но они умели постоять за себя. Отец был сильным мужчиной, а мама владела небольшой магией. Когда вражеские солдаты подошли к нашей деревне, отец вместе с другими мужчинами пошел им навстречу.
Перед моими глазами снова встала картина, которую я, должно быть, видела в свои пять лет. Крики, лязг оружия, зарево пожаров…
– Они сражались до последнего, но силы были неравны, – мой голос дрогнул, – Отец погиб в бою.
Я почувствовала, как слезы подступают к горлу, но старалась держаться.
– Мама успела спрятать меня в лесу, в тайнике, который знала только она. Она сказала мне, чтобы я ни в коем случае не выходила, пока она не вернется.
Я замолчала, пытаясь унять дрожь в голосе. Инар молча протянул мне руку, и я благодарно сжала ее.
– Что было дальше? – тихо спросил он, сжимая мою ладонь.
– Я ждала, – ответила я, – Ждала очень долго. Потом услышала крики, топот, и поняла, что случилось что-то страшное. Я выглянула из тайника и увидела… – я замолчала, не в силах произнести эти слова, – Увидела, как солдаты уходят из деревни, а потом…
Я сделала глубокий вдох.
– Потом я нашла маму. Она была ранена, но еще жива. Она успела сказать мне, что любит меня, и попросила никогда не забывать их с отцом. А потом… она умерла.