За всю речь Миролюбова, Анна несколько раз поморщилась, что-то сугубо женское не позволило ей согласиться с его мировоззрением. Отчего та возразила:
– Но, представь, что мужчина полюбил женщину, которая не девственна, она по молодости лет утратила свою девственность, согрешила, значит, он уже не сможет сделать ей больно, ему уже не убить её девственность.
– Тут всё предельно просто. Есть во мне нравственный закон, который гласит, что жениться могут только люди невинные, только девственник на девственнице, и это правильно. Потому мужчина никогда не женится на блуднице, на оной порченой невесте. Лучше всю жизнь быть одному, нежели жениться на распутнице. Впрочем, и дружить с таковой дамой невозможно, ибо девственнику всё время придется опасаться за свою честь, всё время ожидать соблазна и искушения. Хорошо что мы девственны и потому можем дружить без опасения. – порадовался он, с искренней дружеской нежностью взглянув на Анну.
А та лишь засмущалась, испытывая некоторую неловкость от его слов, распознав несоответствие и расхождение с действительностью в его словах.
– Мне, по правде говоря, всё это кажется очень странным. Ведь так говоря, ты отвергаешь Божий замысел, ведь зачатие именно так и происходит, пускай и жертвенно и больно, главное чтобы оно сопровождалось любовью. – сказала она.
– Все почитают меня ненормальным, в том нет ничего удивительного. Только меня огорчает то, что ты также думаешь, как и они. Однако я к этому привык, и поверь, я всего лишь философствую, в течение нескольких лет всё хорошенько обдумываю, прежде чем сделать правильный выбор. Твоё упоминание Божьего замысла вполне является распространенным. Но тут нужно понимать, а каков он – Божий замысел. Ведь животные, убивающие других животных, явно поступают неправильно, как и человек убивающий людей и животных. И ответ прост – они все испорчены грехом насилия, весь Божий замысел искорежен человеком, потому и смертно тело человеческое, потому оно испытывает боль. Напрашивается вопрос, а нужно ли смиряться с этой испорченностью? Безусловно, нет, нужно бороться с грехом, нужно быть бесстрастным, безупречным, нужно быть совершенным, тогда и мир изменится, и не будет более прибывать во власти греха насилия.
Целомудрова часто в своих мыслях ссылается на Священное писание, словно перелистывает Евангелие, в то время как Миролюбов более обращается к своим личным критериям нравственности, пытается всё объяснить своим видением и мировоззрением. Потому она немедленно ему возразила, или вернее сказать – посоветовала, по крайней мере, она попыталась не согласиться с ним.
– Мне кажется, ты не понимаешь конкретный неоспоримый Божий замысел, который гласит, что двое станут одной плотью. Значит, при зачатии они утрачивают одну свою общую девственность и, причиняя ту боль женщине, мужчина как бы причиняет боль и себе, сопереживает ту боль, ту потерю.
– Соглашусь, супружество это таинство, благословение Божье. Потому супруги живут иначе, чем мы, в них действуют иные телесные законы, кои весьма таинственны. Тут нужно пояснить. Я рассматриваю потерю девства как скорбное трагическое происшествие с точки зрения неженатого человека. Но полюбивши и женившись, в первую брачную ночь я, может быть, смирюсь с потерей своей девственности. Впрочем, сие маловероятно, ведь я страшно боюсь всего этого, потому что во мне нет любви. Когда в юности я любил девушку, и хотел на ней жениться, то чувствовал и воспринимал её так, словно мы родственники, видимо это и были зачатки той единой плоти. Но в конце нашего общения она назвала меня “случайным знакомым” в её жизни. После сего определения ты можешь себе представить её истинное отношение ко мне. Она меня не то, что не любила, я ей даже не нравился как человек, а как мужчина тем паче. Это счастливая, но с печальным концом история. У неё был судьбоносный выбор, либо я женюсь на ней, либо я на всю жизнь останусь одиноким. Я попросил её избрать. И что самое мерзкое во всём этом, она даже не соизволила выбрать, а попросту отказалась от выбора. Безразличие – вот её единственное чувство ко мне. А ведь после свадьбы я бы, наверное, смог поцеловать её, скорей всего смог бы зачать с ней ребенка, но только исключительной с ней одной, ибо чувствовал наше телесное родство, хотя я никогда не прикасался к ней, и никогда не прикоснусь. Тогда я не любил себя, но любил её, ныне, я не люблю её, но люблю себя. Видимо поэтому я столь дорожу своею девственностью и своею нецелованностью. Поэтому мои мысли таковы, какими ты их слышишь. – тут он несколько погрустнел. – Однако надо понимать, что я люблю себя только безгрешного. Стоит мне пасть, так я сразу начинаю презирать себя, чуть ли ненавидеть себя. Ведь я не должен взирать на женщин страстно и порочно, ведь таким образом я становлюсь одним целым с ними, я участвую в их блуде, коего в интернете много, там сплошное бесстыдство. Я, грешник и лицемер, стыжусь взирать на настоящих женщин, но не стыжусь смотреть на картины бесстыдные. Вот в чём моя главная порочность, которая мне ненавистна. Я борюсь с тем созерцанием зла, но постоянно проигрываю. Видимо поэтому я стремлюсь к дружбе с тобой, ибо непорочная дева влияет на мужчину благотворным усмиряющим образом, находясь рядом с тобой, я чувствую, как во мне все страсти утихают.