— Ахххх такххх?! — взметнулся он вверх, почти отрывая свое дымное тело от земли. Теперь его алые глаза-щели как раз оказались на уровне взгляда молодого вождя. — Ну, хорошшшшо, Х-х-хват-кааа! На этот разззз мы вынуж-шшшшдены сссогласитьсссся. — В голосе служителя войны отчетливо прорезались шипящие нотки. — Но помни, следующ-щ-щий бой — и ты наш! Навеки насссшшш!!!
— А вот хрен тебе во все грызло! — резко откликнулся воин. Сейчас, когда речь перешла от тонких и непонятных материй к вполне привычному и знакомому языку угроз и дымная тварь, разозлившись, наконец-то прекратила свои странные поползновения, он почувствовал себя куда уверенней. — Я и сам воин не из последних. И побеждать врагов могу без всякого вмешательства твоего господина. Может, на мое войско завтра отряд каких-нибудь придурков нарвется? Так что, мне из-за этого душу вам отдавать? Не-э-эт, пока я сам не призову вашей помощи, все победы мои, и только мои. И к душе своими грязными лапами не лезьте!
— Невозззможжноооо. — Речь демона стала еще более невнятной, а глаза запылали особенно яростно. — Неприемлемо! Контракт уже заключен! Если ты не хочеш-ш-шь, чтобы мы вмешшшивались, — ты не учасссствуешшшь и не руководишшшь боем! Поссставь кого-нибудь из своих офицеров, и пусть он командует. Любой отданный тобой в бою приказ — это твоя подпись под заключенным контрактом! Так говорит Ллуарт, и не тебе спорить с темным богом, с-с-смертный!
С этими словами слуга Повелителя Войны, немыслимо изогнувшись, нырнул прямо в отбрасываемую Стальной Хваткой глубокую тень и исчез из виду.
Аларих вновь раздраженно сплюнул и пнул поддерживающую крышу беседки мраморную колонну. Ррах бы побрал это бабское недоразумение с его новостями!!!
— Злишься, господин? — раздался за спиной веселый голос.
Хватка обернулся. Хотя, в принципе, он и так знал, кто это. Его лучший друг и по совместительству правая рука Тилла Танцующий Лис редко когда называл Алариха «господином», но каждый раз, когда он так обращался к юному полководцу, сын вождя странным образом успокаивался. Загадку подобного явления не мог объяснить никто, даже сам Ал.
— Так чего ты такой хмурый, друг? — хлопнул его по плечу Тил. — Мы разгромили город, захватили добычу, сейчас добьем храмовников, и будет пир! А у тебя такая мина, будто муху проглотил. Ну же, улыбнись, пойдем выпьем, развеешься, с рабыней отдохнешь. Поверь, нет лучшего средства от хандры.
Аларих взглянул на Тиллу. О да! Его друг знал вкус жизни! Он не был пьяницей или гулякой. Нет. Но каким-то странным, непостижимым чувством Тил знал ценность мгновения и мог ощущать полноту жизни и наслаждаться этим. И люди тянулись к нему. Весельчак Тилла знал тысячи историй, умел поднять настроение и поддержать затосковавшего товарища.
Женщины обожали симпатягу Лиса за нежность и ласку, дети на праздниках липли и просили рассказать сказку. И только Ал знал, что за внешне добродушным и беззаботным видом прячется очень неоднозначный и непростой человек. Не зря же Тил стал его другом и правой рукой. Лис казался ему похожим на море, что омывало южные границы Великой Степи. С виду тихая и спокойная гладь, дарующая наслаждение взгляду, но нет дна под гладкой и манящей лазурной поверхностью, и опасные создания скользят в бесконечной водной толще.
Такой же и Тил. Одновременно изменчивый и постоянный, простой и сложный, бескорыстный и коварный, нежный и жестокий, весельчак и философ. Он умел сочетать в себе противоречия и самое главное — знал, когда какой из многочисленных граней своей личности следует пользоваться. Нет, не зря, далеко не зря его прозвали Танцующим Лисом.
Хватка взглянул на друга и со вздохом согласился:
— Хорошо, я попробую повеселиться.
Прогноз Тиллы оказался верен. Впрочем, Аларих не мог припомнить случая, когда его друг ошибался бы в таких вещах. Отчаянно обороняющие храм ромеи не продержались и до заката, а к утру перепуганные жители Ремула уже полностью склонились перед мощью Великой Степи. Для установления полной власти над павшим городом хватило и дня. Пожары были потушены, и смиренные рабы, еще три дня назад бывшие гордыми гражданами великой Столицы Мира, как заносчиво именовали они свой город, приступили к разбору завалов. А вечером была гулянка. Традиционный Пир победы, праздник и священнодействие, восхваляющее принесших победу богов. Поддавшись мимолетному желанию, Хватка приказал устроить его в той самой роще, подступы к которой вчера так отчаянно защищали остатки местного гарнизона. Сейчас тела павших уже были убраны, и под величественной сенью вековых деревьев, на том самом месте, где совсем недавно гремели звуки смертельной схватки, развернулось шикарное празднество.