-Ася, то, что мы снова встретились я воспринимаю, если ни как чудо, то, как знак судьбы…
-Может быть мы закроем тему наших прошлых отношений? – перебила Ася, - в любом случае сейчас мы в совершенно в ином статусе друг для друга.
-Ты все еще живешь с мужем? – не унимался Константин, - ты смогла вернуться к той жизни, о которой говорила? Ты его любишь? Ложишься с ним в постель?
-Довольно! – с нажимом прервала Ася, - это Вас не касается.
-Ошибаешься! Ася, мы взрослые люди. В прошлый раз из-за глупой случайности ты ускользнула, хотя я намеревался заставить тебя остаться со мной. В этот раз из-за еще более нелепой случайности я тебя нашел. И теперь я точно не настроен тебя отпускать.
-Что ты говоришь? - пораженно прошептала Ася.
-Я скажу тебе честно, у меня нет желания играть в кошки-мышки, но, если тебе нужно освежить память, напомнить почему тогда ты перешагнула черту, я сделаю это.
Константин оказался возле нее в одно мгновение, будто переместился волшебным образом. Он рывком поднял ее из кресла и накинулся на губы, преодолевая любое сопротивление с Асиной стороны. Она брыкалась, вырывалась, пыталась укусить, но Константин был сильнее. Он не отпускал, терзал ее рот со всей страстью, которая так долго копилась в нем, не имея выхода.
Ася вырывалась, и делала это потому что знала, помнила частичкой разума, что стоит ей сдаться и все воспоминания, которые она так долго пыталась похоронить, вернуться. Ее тело уже пробуждалось от его рук под блузкой. В ней снова просыпались чувственность, страстность и желание. И она уже не сопротивлялась, а отвечала на его поцелуй со всей горячностью, со всей страстью, на которую была способна.
Константин и сам не мог понять, отчего настолько дурманился его разум, почему он напрочь терял голову и позволял себе делать с Асей все это прямо в кабинете, под боком у секретарши и Бог весть знает у кого еще, кто сидел в приемной. Но дорвавшись до нее, вкусив этот плод он уже не мог остановиться. И если бы Ася не остановила, он бы не погнушался даже диваном, стоящим в его комнате отдыха. Это было вовсе не в его стиле, но он вел себя, как умалишенный.
-Хватит, - шептала Ася, наслаждаясь каждым новым поцелуем, оставленным на ее коже, каждым горячим касанием, пробуждающим в ее теле очередной электрический разряд.
Но Константин не отвечал и едва ли слышал ее просьбы. Он не мог оторваться, не мог насладиться запахом ее кожи, пропитанной каким-то легким сладким ароматом. Таким же сладким, как ее вкус. Он уже бесстыдно расстегнул ее блузку, и покрывал влажными поцелуями полушария ее груди, столь удачно приподнятые дорогим кружевным бельем.
Он так отчетливо помнил те дни первого знакомства с ее телом, с бархатной кожей, и так часто представлял ее в своих объятьях, что ему начало казаться, что женщина в его руках всего лишь его очередная фантазия. Его сон. И если это и впрямь было так, то Константин знал, что не хочет просыпаться.
Он толкнул Асю к столу, сдвинул к краю пока редкую канцелярию и рывком усадил ее на гладкую столешницу. Ее узкая юбка, словно хитровыдуманная ловушка, не давала ему пространства для маневра, и тогда Константин одним яростным движением дернул ее край вверх, оголяя Асины ноги в тонких, почти незаметных чулках. Ладонь скользнула по линии кружева, коснулась нежной кожи, и настойчиво нажала на внутреннюю поверхность бедра, заставляя Асю раздвинуть ноги, и позволяя мужчине встать еще ближе.
Руки двинулись по бедрам к талии, очерчивая изгибы ее тела, дошли до груди. Пальцы поддели кружевной край балконета и потянули вниз, а губы в то же мгновение накрыли открывшуюся взору горошину. То, что он делал вырывало из груди Аси стоны, которые она едва находила силы сдерживать. Эта пытка, эта сладостная мука становилась невыносимой. Вся ее женственность, ее страстность, ее желание сосредоточились внутри мучительным, тянущим чувством, жаждущем разрядки. В ней снова проснулась женщина. Не та, что старалась хорошо выглядеть из-за своего статуса, а та, что хотела быть желанной для конкретного мужчины.
-Останови или я наплюю на все, - прорычал Костя.
-Нельзя, - тихо застонала Ася, выгибаясь навстречу его губам, принявшимся за второй сосок, - нас услышат.