Автомобиль встал в огромной пробке, растянувшейся по всему проспекту. В это время кто-то слушал музыку, кто-то аудиокнигу, кто-то предпочитал тратить нервы и злиться на весь мир, проклиная всех людей и, в особенности, тех, кто изобрел машины. А Ася с маниакальным мазохизмом воспроизводила в памяти их с Костей поцелуй.
Теперь, успокоившись, она вдруг осознала насколько сильно тосковала по нему. Или не по нему, а лишь по тем чувствам, которые он так умело в ней пробуждал? Возможно, она тосковала по этой бешеной энергии, что бушевала в ее теле, требуя разрядки? Ася и сама не могла ответить на этот вопрос. Наверняка она знала лишь одно: впереди ее ждало трудное время.
Такси остановилось почти возле подъезда. Ася открыла дверь своими ключами, еще хранившимися у нее с тех пор, как она сама тут жила, и болтающимися в общей связке всех ее ключей «до кучи». Но в квартиру Ася все же постучала. Дверь ей открыла ее мать – Эльвира Петровна - приятная на вид, ухоженная женщина лет пятидесяти. Ее лицо с аристократичными чертами не казалось изможденным ежедневной рутиной, но выглядело ровно на тот возраст, который числился в паспорте женщины. Каштановые волосы с уже частыми нитями седины были уложены на прямой пробор и стянуты в тугой узел на затылке, а глаза казались непропорционально большими за толстыми стеклами все же изящных очков в тонкой, дорогой оправе.
-Приехала? – улыбнулась женщина, протягивая к дочери руки и заключая ее в объятия, - давно не заезжала, я уже соскучилась.
-Работа, мам, сама знаешь. Не вырваться, - ответила Ася, сняв с ног туфли и небрежным жестом задвинув те на предназначавшуюся для этого полку.
-Ну, Асенька, - развела руками ее мать, - зато стабильность. Знаешь, что бы там не случилось, ты точно свою зарплату получишь. Пусть не самую большую, но на хлеб с маслом, как говорится, хватит.
-Мам, это все спорно. Сейчас человека уволить, что в колодец плюнуть – ничего не стоит.
-Это бестолковых вот так легко уволить можно, и тех, кто по блату сидит. Руководство сменится, и погонят паршивой метлой. А ценных кадров не гонят. На них работа держится! – заявила женщина авторитетно.
-Мам, по блату не на такие места идут, - попыталась возразить Ася.
-Идут везде и всюду! – не дослушав дочь, перебила Эльвира Петровна, - и рады, что берут, лишь бы платили. А ты все недовольна.
Ася мысленно призвала себя к спокойствию и перестала спорить с матерью, ибо никогда еще это не заканчивалось ничьей победой, кроме как этой волевой женщины. Она невероятно умело оперировала одними и теми же фактами в разных ситуациях так, что всегда выворачивала спор в свою пользу. Поэтому Ася за годы жизни с ней выработала для себя правило: «не связывайся», и активно им пользовалась.
-Лучше расскажи, как ты? Как твое здоровье? По телефону ты совсем ничего не рассказываешь.
-Потому что со здоровьем все хорошо. Если за ним следить и регулярно проверяться, то никаких проблем не будет. Лучше ты, доченька, расскажи про свои дела. Как у вас с Олегом? Все хорошо?
-Все хорошо, - ответила Ася, немного удивленно глядя на мать, решившую вдруг затронуть тему ее семьи.
Раньше она делала это лишь по двум причинам: либо она хотела выведать подробности чего-то, о чем уже знала, либо у кого-то из родственников или соседей случилось то, что заставило ее начать переживать о судьбе дочери.
-Чаю? –предложила Эльвира, - я как раз пироги с утра напекла.
-Давай, - улыбнулась Ася.
Женщина не торопилась. Она медленно поставила на плиту обычный чайник, хотя уже долгое время пользовалась электрическим. Затем неспешно достала из шкафа коробку чая и еще медленнее насыпала несколько ложек в заварочный чайник. Эльвира расхаживала по кухне, совершая непоследовательные и часто нелогичные действия.
-Мам, что-то случилось? – поинтересовалась Ася, уже знавшая, что так и есть.
-Да вот, - заявила женщина, усаживаясь за стол напротив Аси, - у соседки дочь с мужем разводятся.
-И что? – удивилась Ася, никак не в силах связать настроение матери с этим событием.
-Как это что? – оскорбилась женщина, будто это касалось лично ее, - позорище-то какое! Мария плачет днями и ночами, не знает, как дочь образумить.