— Ларочка, здравствуй, — проговорила она. — Чего ты такую рань гуляешь?
— Здравствуйте, — улыбнулась я в ответ. — Да вот, шла мимо. Может помочь?..
— Та-а-ак, — задумчиво протянула Ирина Тимофеевна. — Заходи-ка, голубушка. Чую, это тебе помощь нужна.
— Да я просто…
— Давай-давай, — потянув меня за руку, затараторила она. — Я ж тебя, как облупленную знаю. Вижу, что не просто так гуляешь в семь утра.
— Не просто, — шмыгнув носом, созналась я и, кивнув на палисадник, предложила: — Давайте я доделаю.
— Потом, — отмахнулась Ирина Тимофеевна. — Идём чай пить. Уверена, что ты ещё не завтракала.
— Почти, — соврала я, но тут же покраснела под пристальным взглядом. — Не успела просто.
— Вот и составишь мне компанию, — подмигнула она, заходя на веранду и кивая на ступеньки, добавила: — Разувайся, а сумку тут оставь.
Быстро наболтав смётанное тесто, Ирина Тимофеевна принялась жарить оладьи и, выставив передо мной две вазочки с вареньем и сметаной, поставила чайник.
— Рассказывай, пока стряпаю, — напомнила она, переворачивая на сковороде золотистые лепёшечки.
Сбивчиво рассказав про вчерашнее, постаралась избежать слишком постыдных подробностей, больше акцентируя внимание на угрозах Макса, что экзамены мне не сдать. К концу рассказа я уже вовсю шмыгала носом и, размазывая по лицу слёзы, всхлипывала и икала.
— Надо бы с мамой твоей поговорить, — нахмурилась учительница. — Чего она дурёха удумала через принуждение тебя осчастливливать. Была же толковая баба, пока с этим Васькой не связалась.
— Дядя Вася хороший, — выступила я в защиту отчима. — Правда выпивает иногда, ну и буянит под это дело.
— Шалопаем был, шалопаем и остался, — поцокав, заворчала Ирина Тимофеевна. — А ты ему всегда обузой будешь. И мать твоя туда же…
— Я ж ничего не прошу, — с обидой, провыла я и, выдернув из стопки салфетку, громко высморкалась. — Даже деньги сама скопила. Чего ей надо, не пойму…
— А чего тут непонятного? — недобро усмехнулась Ирина Тимофеевна. — Тебя с шеи ссадить торопится.
— Ну так я и так через месяц уеду, — подняла я заплаканные глаза. — Даже раньше, возможно.
— А ей зачем это?.. — прищурившись, спросила она и, тут же разложила по полочкам очевидное: — С шеи снять хочет, но и поближе держать тоже.
— Зачем? — похлопала я ресницами.
— Ну как же, — развела она руками и, поджав губы, пояснила: — Серёжка почти на твоих руках вырос, а у мамки твоей уже следующий спиногрыз на подходе. Зачем ей от бесплатной няньки избавляться.
— Хм-м, — задумчиво выдохнула я, понимая, что она права. — Как же мне теперь быть? В следующий раз ведь могу и не вырваться.
— Вот что, деточка, — поправляя невидимые складки на скатерти, строго начала Ирина Тимофеевна. — Переезжай-ка ты ко мне.
— Но как же?..
— Ты уже совершеннолетняя, — указав на меня пальцем, перебила она. — Можешь жить, где захочешь. С экзаменами я прослежу, чтоб всё без подстав было.
— Спасибо, — с благодарностью выдохнула я, но тут же смутилась: — Но, как-то… неудобно мне вас обременять.
— А кто сказал про обременение? — улыбнулась она и, обведя рукой дом и сад, намекнула: — Работу я тебе всегда найду, да и много ли мне надо.
— Хорошо, — закивала я и, подскочив, обняла женщину. — Спасибо!
— Ну всё-всё, — растроганно заворчала она. — Иди умойся и будем собираться в школу. А после экзамена зайдём к твоим родичам за вещами.
— А как же Макс? — растерялась я.
— А пусть попробует сунуться, — усмехнулась Ирина Тимофеевна и, взяв в руки поварёшку, погрозила ей в сторону калитки. — А будет наглеть, и на него управу найду.
Глава 4
Лариса
Накормив завтраком, выслушав, успокоив, а заодно и вправив мне мозги, Ирина Тимофеевна пошла собираться в школу, а я, не спрашивая, начала убирать со стола и мыть посуду. От её предложения отказываться было глупо, а помощь ей действительно не помешает. Дети у нашей уважаемой Тимоши, как ласково называли её и ученики, и родители, давно уехали и жили далеко. Дочка вообще, насколько я помню, где-то за рубежом. А от меня не убудет прополоть и полить огород, обрезать розы или прибраться в небольшом, но уютном доме.
Ирина Тимофеевна вышла на веранду, когда я, домыв и отложив на сушилку последнюю чашку, вытирала со стола. Покачав головой, женщина расплылась в благодарной улыбке.
— Умница ты Ларочка и красавица, — похвалила учительница, заставив меня густо покраснеть. — Куда твоя мамка смотрит? Ты же в столице себе такого принца отхватишь, она локти кусать будет за то, что чуть Максу тебя не сбагрила.
— Максим Иванович, конечно, жених видный, — попыталась оправдать я действия мамы. — Но не люблю я его. Да и замуж пока не хочу.