Звезды вокруг сдвинулись. Солнце переместилось за спину и ореолом высвечивало край стекла шлема. От этого чернота космоса как будто сгустилась, сконцентрировалась. Даже жутковато сделалось.
Мы с Федей, уже без Ханиной помощи, совершили последние маневры и добрались до торца толстой трубы ускорителя.
Вообще, я уже очень ловко летаю. Все-таки долгие тренировки в морском бассейне и, главное, два настоящих полетов возле Марса, не прошли даром. Да и Федя неплохо со скафандром управляется. Но Хана все равно ворчит и подсмеивается над нами.
Ну и пусть! Это она из зависти, что ее не пустили в этот выход.
Ладно, хватит о всякой ерунде думать, пора браться за работу!
Глава 11. Тайный уголок.
23.06.2039.
В 323 миллионах километров от Земли
и в 62 миллионах километров от Лютеции.
У Ханы было очень странное чувство.
До сих пор мужчины, которые ей по-настоящему всерьез нравились, были вне досягаемости.
Рёка Камэнаси постоянно давал понять, что видит в ней только коллегу и подругу, и ни капельки больше. А после того, как два года назад женился и обзавелся маленькой Майей, окончательно выпал из обоймы возможных партий.
С Кичиро Танаяки было еще сложнее. Ему как будто доставляло удовольствие держаться с Ханой на грани. Наверное, ему нравилось сознавать, что в любой момент может сблизиться с ней. Хотя, может быть и наоборот. Заправский сердцеед в глубине души опасался получить отказ. Это бы очень сильно ударило по его самолюбию. В любом случае молодой перспективный ученый вот уже половину жизни оставался в полушаге от Ханы.
Иногда это просто бесило девушку, а порой она сама включалась в игру и даже получала от нее определенное удовольствие.
Тем более, что от недостатка внимания противоположного пола она не страдала. Еще бы - прославленная космонавтка, героиня. Причем официально - звезду героя России девушка носила где только могла, чуть ли не на купальнике. Да и сама Хана была вполне симпатичная. Так что, когда молодой женщине требовалось, она легко и безо всяких проблем находила с кем развлечься.
Но все это было лишь для тела и изредка, потому что тренировки и занятия оставляли очень мало сил и времени.
Но теперь...
Теперь рядом все время был Федор. И Хана просто не знала, как себя вести. Она прекрасно чувствовала, что нравится мужчине гораздо больше, чем просто коллега по экспедиции. И сама ощущала то же самое. И что с этим всем делать? Она, так же как и Федор, прятала чувства за дурашливой возней или взаимными подколками, оттягивая выяснение отношений.
Это длилось уже два с половиной года, и становилось просто болезненным.
И тогда Хана решилась. В конце концов, кто из них пилот?!
Сегодня выдавался редкий случай осуществить задуманное, и японская космолетчица намеревалась им воспользоваться.
Хана проснулась за пять минут до негромкого мягкого сигнала будильника. Вчера они с Федором заработались и легли спать поздно, так что утром им накинули по часу дополнительного сна.
Японка потянулась, коснувшись руками погашенного и заблокированного пульта. Отстегнула поясной ремень и привсплыла над ложементом.
Хаякава приспособилась спать в рубке управления, устроившись в собственном кресле пилота. Девушка считала, что спать в невесомости - это то, ради чего стоит летать в космос. Поэтому она с негодованием отвергла возможность проводить ночи в крошечной каюте-пенале, расположенной в одном из трех противовесов, где силой вращения создавалась искусственная гравитация.
Катя Новкина и земные врачи на удивление легко восприняли этот демарш.
- Вот и сравним твои показатели и Настины, - удовлетворенно сообщила врач экспедиции.
И вскоре последовала примеру японки. Правда, ночевать "вниз головой" на ложементе Екатерина не стала, а обосновалась на ночлег в "коконе" - толстостенной экранированной капсуле в самой корме "Циолковского", где космонавты пережидали солнечные вспышки.
Третьим космонавтом решившим, что спать в невесомости приятнее, оказался Федор.
Он разместился в той же рубке управления в соседнем с Ханой кресле. И теперь они каждый вечер перед сном болтали и смеялись на зависть остальным.
Настя, кстати, немного обиделась на подругу и Катю. Ей приходилось спать одной в "девичьем отсеке". Капитан Мыскин же к одиноким ночам в мужской каюте отнесся совершенно спокойно.