Его разбудил яркий свет.
Щурясь и прикрываясь рукой, мальчик сел, потянулся к ружью.
- Гэрри, ты попался! - раздался усиленный мегафоном голос отца. - Сиди на месте, мы сейчас тебя на абордаж возьмем. И не прыгай в воду, там аллигаторы!
"Какие еще аллигаторы?! - хмуро подумал мальчик. Их давно уже всех перебили!"
Но все равно послушался и только наблюдал, как катер погранохраны приближается к плоту, как двое пограничников в камуфляжке цепляют его, как отец тянет руки навстречу сыну. Крепкую и жилистую левую и затянутый в черную перчатку протез правой.
- Не бойся, задницу твою многострадальную бить не буду. Вижу, что ты уже слишком вырос, - сообщил отец.
Глава 2. Жители планеты Земля.
19.11.2040.
Ялта, Республика Крым, РСФСР.
Хана родила нормально. Мальчик, 3600. Довольно крупный и вполне здоровый. Последние пару месяцев на Хану было одновременно страшно и смешно смотреть. Миниатюрная японка походила на шарик на ножках. Всегда стремительная и ловкая, она двигалась неуклюже, как уточка.
С первых же минут, как мы прилетели на Землю, Хану взяли под плотную опеку врачи. Они носились с ней и доставали всевозможными режимами, процедурами и диетами так, что моя подруга несколько раз сбегала и пряталась то у меня в Ялте, то у Кати в Москве. А один раз свинтила в Токио.
Но оттуда ее быстренько завернули обратно в Королев.
А вот нам с Катей удавалось эту обормотку укрывать по нескольку дней. Доктор экспедиции при этом злостно нарушала врачебную этику, но Хану не выдавала.
Но вот все прекрасно разрешилось, и мы все вздохнули с облегчением.
Дружно почахли над видео маленького сморщенного краснолицего создания, что прислала нам из роддома Хана, удивились имени Андрей - весьма непростому для произношения японцами. Впрочем, Хана звала его сокращенно Анно, как фамилия одного из великих анимэшных режиссеров.
А я все эти месяцы жила в Ялте.
Реабилитация на этот раз прошла гораздо легче, чем после марсианской экспедиции. Все-таки то, что мы большую часть времени проводили при искусственной гравитации - великое дело! Так что отпустили меня на волю буквально через пару недель. И передо мной стала сложнейшая дилемма: как быть дальше?
За время полета я нарыла кучу информации, провела море экспериментов и продумала петабайты мыслей о моих любимых "трубах". Теперь все это надо оформить в докторскую диссертацию. Причем быстро, пока нас опять куда-нибудь не послали.
Идеальным местом для работы был бы мой родной институт.
Но мне было страшно даже подумать о том, чтобы зайти в кабинет, где работает Роман. Мы с ним демонстративно не поддерживаем никаких отношений, а когда я прилетела, то узнала, что он недавно женился на молодой аспирантке. Разумеется, я этому обрадовалась и мысленно пожелала им "совета да любви", но какая-то первобытно-собственническая часть моей личности скрипела зубами и бурчала, что "Вот нашел себе кралю, нет чтобы ко мне, такой замечательной и великой, попробовать вернуться!"
Насчет великой, это я не преувеличиваю. Через полтора месяца после приземления нас всех вызвали в Кремль и навесили по звезде Героя России.
Так что у Меня, Игоря и Ханы уже две штуки. По статуту в Раздольном должны мой бюст поставить. Жуть как неохота туда ехать, но, наверное, придется.
Хана очередной цацке обрадовалась, как маленькая девочка шикарной кукле.
А я вот чувствую себя неуютно. Несправедливо это, носить две звезды, тогда как у многих очень мною уважаемых космонавтов в лучшем случае одна за все многочисленные полеты.
С нами вместе свою первую подобную награду получали друзья Игоря Ашот Оганесян и Ефим Мясников - оба перед выходом на пенсию. Так Ашот пять раз на "Надежду" летал, два с половиной года в невесомости. А Мясников строил на "Верфи" "Странника", а потом четыре вахты в "Порту" провел, готовя межпланетные корабли к полетам. Кстати, и нашего "Циолковского" тоже.
А мы - фьють на Марс, фьють на Лютецию - и вся грудь в орденах.
Я даже извинилась тогда перед старшими товарищами, на что услышала от Ашота:
- Э, красавица, не парься! Ты заслужила!
И, хитро блеснув глазами, седой армянин чмокнул меня в щеку.
Ну так вот, поскольку путь в наш институт был для меня заказан, а никаких тренировок до назначения новой экспедиции передо мной не маячило, осталась я в Ялте.
Дедушка и бабушка основательно сдали за полтора года, что я их не видела. Я с грустью и страхом думаю, сколько еще им осталось? Поэтому хочется побыть с этими родными мне людьми. Да и под маминым крылышком приятно оказаться.