И затем она ушла. Гладиатор смотрела ей вслед, слишком ошеломленная, чтобы почувствовать как кандалы защелкнулись на ее запястьях.
Часть II
Ab Scylla ad charybdis
Из огня да в полымя
7 Super Nave
На борту
Было немного за полночь, когда Завоеватель вернулась на свой корабль. Сопровождаемая охраной, она взошла на трап, на ходу распутывая узлы закреплений доспехов. Капитан Беллерофон, встречавший ее на борту, энергично отсалютовал.
- Все готово?
- Все запасы доставлены на борт, Завоеватель. Мы можем покинуть гавань еще до восхода солнца.
- Отлично. – Она пролетела мимо мужчины, утомленная и напряженная, сконцентрированная на своей каюте и постели.
- Покупка ожидает в вашей каюте. – Догнали ее слова капитана.
Гладиатор. Она почти забыла; казалось, что последнее сражение было много дней назад. Завоеватель протерла глаза.
- Не сегодня. Устрой ее в трюме.
- Как прика...
- Стоп. – Завоеватель нахмурилась, мысленно споря с собой. – Оставь ее. Пока.
Ее колебания явно удивили капитана. Но мужчина быстро справился со своими эмоциями.
- Как прикажете.
Она сжала зубы, пересекла палубу и скользнула в узкую дверь каюты, находящейся под местом рулевого. Один узел никак не хотел распутываться.
- Никлос!
Фонарь лениво покачивался, освещая маленькую каюту – низкую кровать, покрытую шелковыми простынями, стол рядом с ящиком для карт и, конечно, светловолосую женщину. В помещении не было предусмотрено специальных колец для закрепления кандалов, так что цепь была перекинута через румпель, и гладиатор болталась под потолочной балкой, вынужденная стоять или висеть на запястьях. Она стояла, мышцы рук напряжены в усилии оставаться на ногах. Все еще в броне, гладиатор раскачивалась почти так же, как фонарь, в такт движениям корабля, светловолосая голова отдыхала на локтевой впадине, кровь, натекшая из разбитого носа, застыла на губах и подбородке, тусклые глаза наблюдали за Завоевателем.
(прим. переводчика. Румпель – (мор.) часть рулевого устройства судна в виде рычага, посредством которого поворачивают руль)
Которая отвела взгляд и прошла мимо женщины, чтобы бросить на кровать правый наплечник, продолжая бороться с завязками.
- Никлос! – Мерзкий узел никак не желал распутываться и, после нескольких секунд безрезультатной возни, она вытащила кинжал.
Завоеватель дернулась и направила кинжал на раба, которая подошла ближе, протягивая одну из закованных в кандалы рук. Осторожно, воин повернулась, подставляя второй наплечник, держа кинжал наготове, она позволила рабу приблизиться и приняться за работу. Для гладиатора, ее маленькие мозолистые пальцы были удивительно нежными и терпеливыми. Пока она возилась с узлом в тусклом свете фонаря, Завоеватель использовала эту возможность, чтобы поближе рассмотреть свое последнее приобретение.
Было бы ошибкой назвать ее хрупкой. Несмотря на стройное телосложение, твердые мускулы оплетали каждый сантиметр ее рук и ног и, видящая ее голой на Арене, Завоеватель знала очертания ее тела и знала, что кожаный нагрудник точно повторяет формой мышцы пресса, лежащие под ним. Воин смотрела в цвета нефрита глаза худощавой женщины, которая неустрашимо встретила пристальный взгляд Завоевателя.
Они стояли так, молча, спокойно оценивая друг друга.
- Госпожа!
Никлос влетел внутрь, тяжело дыша, упал на колени и низко поклонился.
- Где ты был? – Раздраженно она отдала пареньку освобожденный наплечник. Завоеватель оглянулась на гладиатора, но женщина уже отошла в угол, глаза ее были пустыми и отстраненными.
Юнец перевел дух.
- Я был в трюме. Капитан Беллерофон попросил сделать опись ваших закупок. Я прибежал, как только услышал ваш зов.
Вздох.
- Помоги мне снять это.
Никлос поднялся на ноги, взял наплечники, наручи и перевязь с мечом, расстегнул ремни с одной стороны и придержал броню, пока Завоеватель распутывала завязки спереди. Наконец, освободившись от доспехов, она размяла шею и повела плечами, как будто атлант, освободившийся от веса земного шара. Военная юбка и ботинки последовали за прочим, когда Никлос выложил чистую одежду на постель.
- Хотите, чтобы повар приготовил что-нибудь для вас?
- Боги, нет. С меня хватит жирной римской пищи, лучше подожду до Коринфа.
Парень собрал ее доспехи и оружие.
- Вам нужно еще что-нибудь, госпожа?
- Оставь это. На всякий случай. Ты можешь почистить их завтра.
Никлос аккуратно сложил вещи на полу, рядом с кроватью – меч сверху – затем поклонился. Он был уже на полпути к двери, когда Завоеватель остановила его.
- А что насчет нее?
Парень посмотрел в сторону прикованной женщины, оценивая ее с оттенком трепета во взоре.
- Простите, госпожа. Я хотел подготовить ее к вашему возвращению, но она мне не позволила.
- Не позволила тебе? – Завоеватель подняла бровь, рассматривая почти висящего на цепях гладиатора. – Она пахнет как… – «кровь, пот, женщина», – сточные воды. Позаботься об этом.
- Как прикажете. – Парень сделал глубокий вдох и подошел к рабу. Глаза гладиатор остекленели, когда он коснулся застежки ее доспеха, и она пнула его в грудь, отбросив к стене. Она оскалила зубы и переступила ногами, готовясь к борьбе. Отдышавшись, Никлос снова смело пошел к ней, хотя было похоже, что это может стоить ему пальца.
- Довольно! Desistere! – Завоеватель подняла руку, чтобы выбить это нахальство из раба, изучая зеленые глаза, в которых не было вызова, только ожидание наказания. Она сопротивлялась не Завоевателю, а мальчику.
И все же она ЖДАЛА наказания. От резкого удара голова раба откинулась назад, женщина упала на колени. Медленно она поднялась на ноги, глядя прямо в глаза своей владелице. Завоеватель могла сосчитать по пальцам одной руки количество людей, которые смели смотреть ей прямо в глаза. Даже ее генералы отводили взгляд. Но эта... казалось, она будет неколебимо смотреть даже в глаза собственной смерти. Конечно, это можно было устроить. Из горла Завоевателя вырвался мрачный смешок.
- Она, кажется, наслаждается этой обстановкой. Оставь ее.
Никлос поклонился и вышел из каюты, закрыв за собой дверь. Завоеватель посмотрела на чистую одежду и бросила ее на стол, падая на кровать. Ее глаза остановились на гладиаторе, которая раскачивалась в такт движению корабля – закрытые глаза и свежая кровь, капающая с подбородка на палубу. Тихий стук капель медленно уступил звуку разворачивающихся парусов. Судно плавно развернулось, поймав ветер, и заскользило по волнам прочь от Рима.
8 Praedatora
Охотники
Гладиатор проснулась от рывка, и обнаружила, что висит на руках, которых уже не могла чувствовать. Пьяно раскачиваясь, она подтянула ноги и медленно встала. Кровь снова получила доступ в кисти, которые немедленно начало болезненно покалывать.
Она откинула голову назад, повела плечами, размяла затекшие запястья. Волна качнула корабль, и у нее тошнота подступила к горлу. Гладиатор согнулась, зажала рот рукой и вынудила желудок успокоиться.
Сверху проникали голоса. Стук обутых ног по палубе и хриплая брань команд. Гладиатор посмотрела на кровать. Завоеватель лежала там, открыв остекленевшие глаза, слушая. Как давно она проснулась? Воин встала. На ней уже была юбка и нагрудник, когда раздался стук в дверь.
Капитан Беллерофон заглянул внутрь, впуская в каюту розовые отсветы раннего утра. Мужчина, как и ее хозяйка, говорил на греческом.
- Завоеватель, приближается какое-то судно. Римское.
Зена кивнула, устроила меч на поясе и собрала остальную броню. Не удостоив раба даже взглядом, она погасила фонарь и закрыла дверь за собой, утопив каюту в темноте.
Темнота могла творить странные вещи с ее разумом. Каждый удар волны о борт становился тараном, каждый хлопок паруса – щелчком кнута, каждый скрип каната – стоном гнилого корпуса, неприспособленного для морского путешествия.