Сделав несколько глубоких вздохов, она успокоила нараставшую панику, подошла к окну и отворила раму, выглянув на улицу. Впервые девушка была рада, что её комната находится на первом этаже, а окна выходят на оживленную улицу. Впрочем, таковой она была лишь до захода солнца, а вот после наступления темноты, здесь мало кого можно было увидеть и услышать.
Амира прекрасно понимала, что всё внимание проживавших в их доме, вплоть до прислуги, было приковано к кабинету отца, и не мешкая приступила к осуществлению плана побега. Из недр шкафа появились белые шаровары из тонкой шерсти, длинная белая же туника, пояс с кинжалом в ножнах, и чадра тёмно синего цвета, которая в темноте будет восприниматься как абсолютно чёрная.
Переодевшись, девушка критически оглядела себя в зеркало. Тёмное покрывало полностью укутывало её с ног до головы, оставляя открытым только блестящие карие глаза с широким разлётом изящно очерченных бровей, кончики пальцев, да край шаровар, из-под которых выглядывали мягкие остроносые сапожки из светлой кожи. Если кто её и встретит на улицах Олханы в таком виде, то наверняка не узнает в ней дочь из богатой и уважаемой семьи почтенного Моадди.
Солнце совсем село, погружая во мрак узкие улицы.
– Пора Шайна, – прошептала девушка, и выпустила свою кошку первой из окна, затем забралась на подоконник, и свесила ноги на ту сторону, ища сапожками выступ. В тот же момент, когда казалось бы, опора была найдена, ослабевшие пальцы разжались, соскользнув по оконной раме, и Амира придушенно пискнув свалилась вниз.
5.
Морис и сам толком не знал, чего хотел добиться, отказываясь от сопровождения. Обстановку дома он успел оценить по дороге к кабинету будущего тестя, а заглядывать туда, куда не звали, он не собирался. До выхода шанки добрался без приключений, разве что встретил по дороге пару слуг, зажигающих факелы в коридорах. Платок-куфию он нашел там, где его оставил: на вешалке у двери. Закрепив головной убор, он после секундного размышления спрятал косу под халат – его длины как раз хватало, чтобы скрыть нестандартную причёску.
На улице уже горели фонари. Здесь они были магическими и зажигались сами при наступлении сумерек. Порыв ветра швырнул песком в лицо, и шанки поспешно прикрыл его куфией, предотвратив таким образом дальнейшие посягательства расшалившейся погоды. В другое время он бы, пожалуй, прогулялся по вечерней Олхане, но сегодняшний день и так принёс ему достаточно впечатлений, так что он решил избрать самый короткий путь до своего караван-сарая. Мориса ничуть не смущало, что далеко не весь этот путь проходит по благополучным районам. Он был уверен, что даже ночью не заблудится в трущобах Олханы, тем более, что ещё днём проверил свою способность ориентироваться в городе, известном ему некогда чуть ли не лучше линий на собственных ладонях.
За углом фонарей не было, и сейчас здесь лежала густая тень, практически непроницаемая для шагнувшего в неё с освещённого пространства. Открывшееся впереди окно он не увидел, но достаточно точно определил его расположение на слух. Невольно замедлил шаг, опасаясь какого-нибудь сюрприза вроде содержимого ночного горшка, и в какой-то момент почувствовал движение впереди, стремительное и бесшумное. Реакция на выброс адреналина не заставила себя ждать: чувства обострились до предела, дыхание и пульс участились, тренированное тело авантюриста само, без участия разума, готовилось к экстремальным действиям. Но чувство опасности так не пришло, и он готов уже был поверить, что ему показалось, списать это на усталость, расшалившееся воображение и выпитое за вечер вино, когда заметил на фоне светлой стены тёмный силуэт. Возможно, Морис подумал бы, что это вор. Но, во-первых, его зрение уже достаточно адаптировалось к полумраку, оказавшемуся на поверку не таким уж и густым, и он успел понять, что фигура принадлежит кутающейся в тёмное покрывало женщине. А во-вторых, чего он не успел сделать – так это подумать. Женщина оступилась, попыталась ухватиться за подоконник и не преуспела в этом, а полукровка начал движение ещё до того, как она сорвалась вниз, вложив в рывок все доступные ему сейчас возможности. Он успел, упав на одно колено, подхватить девушку почти у самой брусчатки, помог утвердиться на ней... и после этого всё же почувствовал опасность. Почти в упор на него смотрели ярко-жёлтые глаза с вертикальным зрачком. Животное готовилось к прыжку, и Музыкант уже не успевал отразить атаку. А если ещё "спасённая" решит избавиться от нечаянного свидетеля – живым он из этого переулка вряд ли уйдёт. Ну надо же было так глупо подставиться! С женщиной и так бы ничего не случилось, падать-то было не высоко, вот только думать об этом сейчас было уж точно поздно.