Кажется извращением находить утешение в таком несчастье, однако вряд ли хоть один из водителей, бросившихся звонить в скорую помощь, лично знал велосипедиста и мог извлечь из ситуации какие-то выгоды. И все же они не проехали мимо и были готовы к еще большим неудобствам, поскольку, скорее всего, им придется выступить свидетелями в суде. Меня же эта драма потрясла до глубины души; руки, сжимавшие руль, дрожали, во рту пересохло. Однако я нашла себе оправдания. Я все еще реагирую на страдания незнакомцев.
И все же я знаю, что чувствуешь, когда нарушается сценарий. Нежданные гости с подарками? Странно, что я привела этот пример. Всю неделю перед моим десятилетием я чувствовала: что-то назревает. Родные шептались, я не должна была заглядывать в шкаф. И вдобавок ко всем тем подмигиваниям Джайлз напевал: «Ну ты и удивишься!» Вторая неделя августа прошла под знаком приближения знаменательного события, и к дню рождения я едва сдерживала нетерпение.
Ранним вечером мне приказали выйти на задний двор.
— Сюрприз!
Когда меня пригласили в дом, я обнаружила пятерых моих подружек, проскользнувших через парадную дверь, пока я пыталась подглядывать через задернутые кухонные занавески. Они сидели в гостиной вокруг столика, застеленного кружевной бумажной скатертью и уставленного разноцветными бумажными тарелками, рядом с которыми мама положила карточки с именами, написанными ее каллиграфическим почерком. Не обошлось и без обязательных, купленных в магазине мелочей: миниатюрных бамбуковых зонтиков, свистков с разворачивающимися языками и конечно же готового торта. А чтобы лимонад казался более праздничным, мама подкрасила его ярко-розовым.
Несомненно, мама увидела, как вытянулось мое лицо. Дети совершенно не умеют притворяться. Во время праздника я была рассеянна и немногословна. Я открыла и закрыла свой зонтик, и, как ни странно, он быстро мне надоел; раньше я ужасно завидовала девочкам, которые приходили в школу с точно такими же розово-голубыми зонтиками после праздников, куда меня не приглашали. До меня вдруг дошло, что эти зонтики продаются десятками в пластиковых пакетиках, и их может купить любой, даже такой, как мы, и они сразу для меня обесценились так, что и не выразить словами. Две гостьи не были мне особо симпатичны; родители всегда ошибаются в привязанностях своих детей. Обмазанный помадкой, похожий на пластмассовую шайбу торт был слишком сладким; моя мама пекла гораздо лучше. Подарков было больше, чем обычно, но в памяти осталось лишь то, что все они необъяснимо меня разочаровали. Меня посетило предвидение взрослости и безысходности, редко ощущаемое детьми: мы сидели в комнате, и нам не о чем было говорить, нечего делать. Как только все закончилось и не осталось ничего, кроме крошек на полу и пустых оберток, я расплакалась.
Я могу показаться избалованной, но я не была избалована. Это был первый праздник в мой день рождения. Оглядываясь назад, я чувствую себя достойной презрения. Мама так старалась. Ее бизнес давно не приносил больших денег; она работала над каждой открыткой больше часа, а продавала ее за двадцать пять центов, и то клиенты жаловались на дороговизну. По сравнению с нашим жалким семейным бюджетом траты были значительными. Должно быть, мама недоумевала. Будь она другим человеком, наверняка отшлепала бы мою неблагодарную задницу. Что же превратило мой праздник в такое сильное разочарование?
Ничего. Или ничего в особенности, ничего, что я могла бы конкретно сформулировать. Вот в чем была проблема. Я ожидала чего-то огромного и неопределенного, настолько изумительного, что я даже не могла себе представить, а праздник, устроенный мамой, был слишком предсказуемым. Но, даже если бы мама пригласила духовой оркестр и фокусников, я все равно испытала бы уныние. Все было бы определенным и неизменным, а значит, не тем, чего я ждала.
То есть я не знаю, каких чувств я ждала, когда Кевина впервые приложат к моей груди. Я не предвидела ничего конкретного. Я хотела того, что не могла вообразить. Я хотела измениться; я хотела переместиться. Я хотела, чтобы распахнулась дверь и передо мной открылся совершенно новый, неведомый прежде мир. Я хотела откровения — не меньше, а откровение невозможно предсказать; оно обещает то, во что мы еще не посвящены. Однако если я и извлекла какой-то урок из праздника по случаю своего десятилетия, так это то, что слишком высокие и расплывчатые ожидания опасны.