— Тогда хотя бы спроси нашего милого открытого, маленького мальчика, что именно он сказал Виолетте.
Конечно, мы не сражались постоянно. Наоборот, хотя помню я как раз сражения. Забавно, как первыми забываются нормальные дни. Я не из тех, кто расцветает на ссорах, к сожалению, как выяснилось. И все же я с удовольствием соскребла бы сухую корку нашего повседневного спокойствия, как Виолетта содрала коросту со своих рук и ног; что угодно, лишь бы нечто яркое вызвалось на свободу и потекло между пальцев. Я боялась того, что скрывалось под тонкой корой. Я боялась, что ненавижу свою жизнь, ненавижу быть матерью, ненавижу быть твоей женой, поскольку это ты превратил мои дни в нескончаемый поток дерьма, мочи и печенья, которое Кевину даже не нравилось.
А тем временем никакие крики не могли разрешить памперсный кризис. Когда мы изредка менялись ролями, ты был склонен считать проблему очень сложной, а я считала ее простой. Мы хотели, чтобы Кевин пользовался унитазом, поэтому Кевин не хотел пользоваться унитазом. Поскольку мы не могли избавиться от своего желания приучить его к унитазу, я не видела никакого выхода.
Безусловно, ты нашел мои слова о войне абсурдными, однако, загоняя Кевина к пеленальному столику — теперь слишком маленькому для этой цели: его ноги свисали над бортиком, — я часто вспоминала бессистемные партизанские войны, в которых оборванные, скудно вооруженные мятежники умудрялись нанести на удивление серьезные потери мощным армиям государства. Нехватку вооружения мятежники компенсировали хитростью, частотой нападений и яростью, со временем более деморализующей, чем несколько внушительных нападений с большим количеством жертв. Проигрывая в материально-техническом обеспечении, партизаны пользуются всем, что попадается под руку, находя бытовым предметам новое, разрушительное применение. Насколько я знаю, бомбу можно сделать, например, из навоза. Кевин тоже вел партизанскую войну; Кевин тоже научился делать оружие из дерьма.
О, не спорю, он довольно спокойно позволял менять памперс. Казалось, он наслаждался ритуалом и моей нарастающей резкостью, сознавая мое смущение. Действительно, обтирание тугих маленьких яичек почти шестилетнего мальчика — занятие весьма рискованное.
Ну, если Кевин и наслаждался нашими свиданиями на пеленальном столике, я испытывала совершенно противоположные чувства. Никто никогда не убедит меня, что младенческие экскременты пахнут «сладко», однако экскременты шестилетнего ребенка подобной репутацией похвастаться не могут. Какашки Кевина становились все более твердыми и вязкими, и в детской теперь царила кислая вонь подземных тоннелей, оккупированных бездомными. Я стеснялась куч отходов, не разлагаемых биоорганизмами. Памперсы отправлялись на местную мусорную свалку. И что хуже всего: иногда Кевин намеренно придерживал испражнения для второго удара. Если он не был Леонардо в живописи, то уж сфинктером своим командовал виртуозно.
Как видишь, я подготавливаю почву, но вряд ли смогу найти оправдания для случившегося в том июле. Я прекрасно понимаю, что ты придешь в ужас. Я даже не прошу у тебя прощения; слишком поздно. Однако я отчаянно нуждаюсь в твоем понимании.
В июне Кевин закончил подготовительный класс, и мы остались наедине на все лето. (Послушай, я действовала Кевину на нервы точно так же, как он — мне). Несмотря на все старания мисс Фабрикант, метод Монтессори не сотворил чудес в нашем случае: Кевин так и не научился играть. Когда я оставляла его одного, он сидел на полу, как чурбан, и его угрюмая отрешенность отравляла атмосферу во всем доме. Я попыталась вовлечь в проекты: собрала в игровой комнате нитки, пуговицы, клочки разноцветной материи и клей, чтобы делать надевающихся на руку кукол. Я садилась на ковер рядом с Кевином и наслаждалась работой, но не результатами: если у меня получался кролик с красным фетровым ртом, большими синими глазами и усами из соломинок для питья, то на руке Кевина красовался обычный длинный носок, измазанный клеем. Я не считала нашего ребенка вундеркиндом в рукоделии, но по меньшей мере он мог бы постараться.
А еще я пыталась дать ему необходимую основу для учебы в первом классе.
— Давай поработаем над арифметикой! — предлагала я.
— Зачем?
— Чтобы в школе ты лучше всех считал.
— Какая польза от арифметики?
— Ну, помнишь, как вчера мамочка оплачивала счета? Необходимо уметь складывать и вычитать, тогда знаешь, сколько денег у тебя осталось.