- Этот человек - Конан, - начала Тэйли, - прикончил пятерых разбойников человечьего племени на скалистом плато. Мой отец, Разори, предводитель джатти, а также шаман.
- Пять разбойников, неужели? - гаркнул Разери; в закрытом пространстве голос его звучал громовым рокотом. - Превосходно, дочь моя! Ты доставила мне хороший материал!
Опять прозвучало нелепое слово, опять киммерийца назвали неодушевленным предметом. Но на этот раз Конан не подумал, что слово вырвалось случайно. Тревожная струна запела в сердце. Варвар начал было поворачиваться к Тэйли...
...и увидел огромный кулак, по сравнению с которым его собственный казался крошечным. Эта своеобразная булава летела прямиком Конану в лоб.
- Извини, - успел услышать киммериец.
Он вскинул руки для защитного блока, но мир взорвался красным и желтым. Затем разлилась тьма.
Глава третья
Фургон петлял по слежавшемуся снегу Верхней Коринфийской дороги в ущелье, ведущем в Замору. Повозка, что медленно преодолевала ледяное дыхание гор, была сработана из дерева. Длинная и широкая, с высокими боками и островерхой крышей из туго натянутой плотной материи, защищающей от всевозможных капризов природы. Шесть большущих деревянных колес обшиты железными обедами, втулки густо смазаны дегтем, спицы для пущей стойкости обернуты полосами позеленевшей от старости меди. Кромка кузова украшена глубоким резным орнаментом. Впрочем, замысловатый узор изрядно выцвел под неумолимым солнечным оком. Размеры фургона под стать лишь широким дорогам, и шестерка запряженных быков с трудом волочила массивное сооружение.
Лицо возчика, сидевшего впереди, спиной к пологу, скрывавшему внутренность фургона, спрятано под глубоким капюшоном. Руки, державшие вожжи, затянуты в перчатки. Через какое-то время изнутри вылезла вторая фигура и уселась рядом с возчиком. Этот оказался весьма привлекательным парнем с волосами цвета свежей соломы, с лицом чисто выбритым и красивым по самым строгим меркам. Одет он был в серый плащ с капюшоном. Парень хлопнул возчика по плечу:
- Стой, Панхр. Дэйк велел тебе притормозить, надо сварганить что-нибудь пожрать.
Из-под капюшона донесся нечленораздельный рык.
Беловолосый ухмыльнулся, обнажив прекрасные зубы:
- Ох, косматый, слишком уж ты мрачен. Наслаждайся жизнью!
С этими словами парень протянул руку и, откинув капюшон, скрывавший лицо собеседника, явил миру милейшее существо, именуемое .
Возчик злобно заворчал и тяжело взмахнул кулаком в перчатке. Неуклюжее движение оказалось столь мощным, что беловолосый слетел со своего места и шмякнулся на слежавшийся снег. Панхр же немедленно водрузил капюшон на место, однако любой случайный свидетель успел бы понять причину столь неожиданной вспышки.
У Панхра было лицо зверя. Волчья морда. Там, где у человека красуется нос, выступало хищное рыло. Когда монстр оскалился в ярости, появились длинные, острые зубы, созданные, чтобы рвать плоть. А еще, вдобавок к рылу и глубоко посаженным звериным зенкам, рожа сплошь покрыта жесткой щетиной. Скорее шерстью, нежели человеческими волосами.
Когда быки медленно затормозили, Панхр навострился было прыгнуть с козел на упавшего, но тут властный голос, подобный удару бича, прорезал морозный воздух:
- Панхр! Стой!
Человек с волчьей мордой застыл на месте, будто оглушенный.
Из-за полога появился третий мужчина. Он казался полной противоположностью светловолосому, что барахтался в снегу рядом с фургоном, силясь подняться. Смуглый, с волосами цвета воронова крыла; длинные усы опускаются значительно ниже квадратного подбородка. Плащ не мог скрыть ширины плеч, и там, где позволяли увидеть рукава, мышцы предплечий устрашающе перекатывались, когда черноусый сжимал кулаки.
Белобрысый тем временем наконец поднялся:
- Я расквашу твою волосатую харю!
Смуглый бросил свирепый взгляд на блондина:
- Помолчи, Крэг!
Взбешенный Крэг сверкнул глазами на говорящего, но затем отвел взор, сделав вид, что поглощен осмотром пятен прилипшего снега на своем плаще. Он принялся сосредоточенно счищать снег и ни слова не возразил на приказ придержать язык.
Панхру смуглолицый приказал:
- Ты не должен бить Крэга. Я накажу, понял? Я здесь хозяин!
Панхр кивнул.
- Повтори!
Волкоглав пробормотал вполне членораздельно:
- Дэйк - хозяин.
- Хорошо.
С этими словами Дэйк взмахнул тяжелым кулаком и с силой ударил волкомордого в грудь, сбросив его с фургона прямо на ухмыляющегося Крэга. Ухмылка тут же исчезла, когда тяжелая туша волкоглава вновь опрокинула бедолагу в снег.
- А ты больше не дразнишь Панхра, - закончил Дэйк.
И скрылся внутри фургона, оставив своих спутников лежащими на холодной земле.
Внутри фургон выглядел даже больше, чем снаружи. Здесь располагались широкие скамейки, а за ними по обе стороны находились запертые сундуки.
Еще оставалось достаточно места, чтобы улеглась спать дюжина здоровых мужиков. Тро, женщина-кошка, и Саб, мужчина с четырьмя руками, с опаской поглядывали на хозяина, когда тот уселся в мягкое кресло, предназначенное только для него. Он мрачно посмотрел на слуг. Ни у кого во всей Коринфии и Заморе, или даже в Кофе, не было такого собрания уродов, как у него, но Дэйк все равно терзался всепоглощающей мукой алчности. От кошки у Тро было столько же, сколько у Панхра - от волка. Однако под мехом тело у потаскушки абсолютно женское, и немало мужиков с готовностью платили за удовольствие потискать и попользовать кошкозадую. Дэйк и сам не брезговал, хотя последнее время что-то пореже распалялся страстью к пушистым прелестям Тро.
Вторая пара рук Саба была меньше первой, но он владел и теми и другими и всегда притягивал желающих платить за то, чтобы поглазеть на него. И все же с недавних пор толпы зевак поубавились, и балаганщик понимал: ему необходимо отыскать какой-нибудь сногсшибательный феномен, этакого сверхурода, ужасающую страхолюдину или нечто уморительное.
Со своими зачаточными познаниями в магии и этой коллекцией уродцев голодать, конечно, не придется, однако Дэйк мечтал стать главным шутом какого-нибудь короля, чтобы иметь достаточно денег для удовлетворения своей основной мечты: порождать и выращивать все более и более странных тварей, стать мастером гротеска, с дюжинами, возможно сотнями, монстров - существ, доселе не виданных глазами человеческими. Он знал, что есть чародеи, способные сотворить такое единым мановением руки, но Дэйк владел магией низшего порядка и не питал надежд когда-нибудь сравняться с этими кудесниками. Нет, он мог наколдовать лишь всякие мелочи, но великим чародеем ему не стать. Зато он мог стать великим собирателем чудес.
Ходила молва, будто где-то у дороги на Шадизар обитает племя великанов. И те же болтуны вещали о живущем там же поблизости карликовом народе, где взрослые не выше человеческого младенца. Хотя карлики были явлением обычным, но про этих крошечных человечков говорили, будто они вдобавок цвета древесных лягушек. Добавь Дэйк пару таких существ к своей коллекции, это бы сильно увеличило его шансы обрести покровителя. Именно поэтому он и следовал сейчас по направлению к Городу Воров. У него даже была грубая карта, приобретенная у достойного представителя пьяного сброда в захудалом трактире у городской стены Кордавы. Оборванец пропился до последнего, и предложенная Дэйком бутылка заставила его расстаться со своим сокровищем. За несколько медяков Дэйк получил координаты места, где он может добыть несколько чрезвычайно ценных экземпляров для своей коллекции. Разумеется, никогда нельзя сбрасывать со счета возможность того, что карта эта фальшивая и не стоит даже овечьей кожи, на которой начертана, но Дэйк все же так не думал. У него был нюх на такие дела, а бережно хранимая карта, сотни раз складываемая и раскладываемая за долгие годы, имела вид абсолютно подлинный. И коли так, это стоящее приобретение и куда дешевле цены, которую он был готов предложить.