– Домой я и на автобусе доехать могу! ― не прекращая сопротивляться натиску, резко произнесла Даша.
– Можешь. А можешь на моей девочке, я и шлем для тебя взял.
– Ты сегодня на BMW? ― пытаясь не показать своего интереса, спросила девушка, но далось ей это с трудом.
Что Дашка любила в Кирилле, так это его мотоцикл ― BMW K1300S, подарок богатеньких родителей. Каждый раз, мчась с ним по дороге на бешеной скорости, она испытывала чувство сродни оргазму. Встречный ветер словно ласкал через одежду, проносясь со свистом в ушах. Легкие скольжения между неповоротливыми машинами, маневрирующие движения и визг шин. Воспоминания об этом заставляли ее дрожать.
– Да, решил, если ты нормальный подарок не примешь, то может, хоть такому обрадуешься, ― отшутился парень, хотя по глазам можно было прочесть, как он надеялся на этот последний свой козырь..
– Ладно, соблазнитель, поехали, ― Дашка сдалась, и по ее телу пробежали мурашки предвкушения.
Парень победно хмыкнул, и, быстро схватив рюкзак девушки, повернулся к ней и протянул руку. Даша нахмурилась, но он не дал ей времени подумать, а просто сжал ладошку и потянул за собой. Недовольная данным обстоятельством, девушка обернулась, смотря на радостно махавшую им вслед Милу. «Предательница!» ― взглядом послала ей обвинение Даша, а в ответ подруга, как напакостивший ребенок, показала язык.
Поездка как-то быстро закончилась, и мотоцикл резко остановился перед воротами ее дома. Даша уверенно слезла с металлического монстра, и даже не прощаясь, направилась внутрь двора.
– Что, даже не пригласишь к себе?! – расстроено крикнул ей вслед парень.
– Об этом речи не было, так что прости, ― она невольно пожала плечами.
– Но многие так бы поступили…
– Я не многие, разве ты еще не понял? ― девушку уже порядком стал напрягать настойчивый поклонник, но тут Кирилл положил шлем на сиденье и подскочил к ней.
– Понял, давно, разве по мне не видно? Неужели не понятно, что я хочу быть с тобой, защищать тебя, беречь, любить, в конце концов! – закричал парень, и отчаяние в его голосе заставило бы любую сжалиться над ним, смягчить холодность и свой отказ.
Но Даша давно перестала интересоваться чужими чувствами, а свои просто душила в зародыше. Ей не нужна ни любовь, ни отношения и даже дружба не была нужна, просто Милка как-то прорвалась сквозь колючее ограждение ее души, вторгаясь к ней против ее желания.
– Я просила твоей любви? Нет, я сразу предупредила, что мне нужен лишь разовый секс и больше ничего, ― жестоко ответила Даша, смотря парню в глаза и ни капельки не раскаиваясь, что растаптывает его душу. ― Хватит бегать за мной, словно собачонка, ты мужик или нет? – сейчас в ее голосе появилось презрение. ― Хватит позориться!
– Какая же ты сука!
– Горжусь этим. Спасибо, что подвез, а теперь будь здоров!
Она захлопнула ворота перед его носом, и, не оглядываясь и не задумываясь над этим, вошла в дом. Как всегда, здесь ее встретили тишина и холод, только не физический, а душевный. Уют дома словно вымер за годы их войны.
Дома, конечно, не было и намека на то, что его у обитательницы сегодня день рождения. Ни тебе воздушных шаров, ни гирлянд, ни криков «Поздравляю». И так уже целых пять лет. На секунду Даша закрыла глаза и вспомнила, как праздновали ее пятнадцатилетие в новом доме, как повсюду висели украшения, и Даша, смеясь, говорила маме, что это перебор, и она уже выросла для такого, а та лишь качала головой и вешала очередной воздушный шар. Сейчас бы она все отдала, чтобы вернуть ту беззаботность и счастье.
К сожалению, мы начинаем ценить все только, когда теряем. И Даша берегла каждое воспоминание о них и о себе, как самый драгоценный дар. Почему о себе тоже? Потому что она жила только до их смерти, после это была уже не она. Сегодняшняя девушка ― результат невыносимой боли, разочарования и ненависти. Ее душа была выжжена, а жизненной целью стало одно – отомстить той, которая радовалась смерти ее родителей, той, которая наплевала на их ценности и пришла только чтобы поживиться, как стервятник, прилетевший к падали. И эта цель помогла девушке избежать суицидальных наклонностей, заставляла терпеливо стискивать зубы и сжимать кулаки, даря тете фальшивую улыбку.
– О, ты уже вернулась, ― голосом, полным презрения, обратилась к ней дорогая тетенька, когда спускалась по лестнице вниз. Наряженная в облегающее черное платье с глубоким декольте и кожаными вставками, она явно рассчитывала произвести сногсшибательный эффект, под которым разумелась ночевка в мужской постели. ― Разве не празднуешь с друзьями свой день рождения? Хотя у тебя же нет друзей, да, дорогая.