ВИКТОР не отвечает.
Вик!
ВИКТОР. Сейчас отвечу. Уолтер, бывают дни, когда я сам не могу припомнить — что я имею против тебя. (Сквозь ничего не выражающий смешок видно, как он страдает). Это давит как камень. Я смотрю на себя в витрины и вижу, как лысею. Я брожу по улицам, но понять почему — не могу. И когда все причины отпадают, прямо сходишь с ума: даже ненавидеть не умеешь!
УОЛТЕР. Потому что все они вымышленные, Вик, и в глубине души ты понимаешь, что так оно и есть.
ВИКТОР. А что невымышленное?
УОЛТЕР. Как тебе сказать..
ВИКТОР. Сейчас я тебя не виню, я просто спрашиваю. Я могу понять, почему ты ушёл и тысячу раз жалел, что не сделал того же. Но прийти сюда, когда столько лет знал и молчал?
УОЛТЕР. А если я скажу, Виктор, скажу, что у меня всегда было желание тебя вернуть, что тебе это даст?
ВИКТОР. Ты действительно этого хотел? Уолтер, скажи же правду!
УОЛТЕР. Чтобы работать мне нужна была свобода, и ты хочешь сказать, что испортил тебе жизнь. (Встает и кричит). Ты ведь сам всё выбрал, Виктор, что ж, а теперь пожинай плоды!
ВИКТОР. А что пожинаешь ты? Пытаешься превратить меня в ходячего пятидесятилетнего неудачника? Ты уйдёшь — а нам с ней жить и смотреть друг другу в глаза. Это твои плоды?
УОЛТЕР. Я предложил тебе всё, что мог.
ВИКТОР. Если б ты пришёл с чем-нибудь хорошим, я бы почувствовал. Я бы почувствовал!
УОЛТЕР (идёт за пальто). Но ты не хочешь правды, ты хочешь безобразия.
ВИКТОР. Ты пришёл повидаться, так? Очень хорошо!
В дверях УОЛТЕР останавливается.
А уходишь с уважением, карьерой, деньгами и тем, чего тебе никто не скажет, а значит, можно поверить: что ты чертовски хороший парень и в своей жизни никогда и мухи не обидел! Но даже если ты мне это скажешь — я тебе этого не скажу!
УОЛТЕР. А ты? Разве у тебя нет ко мне ненависти? Разве ты никогда не мечтал увидеть, как я терплю крушение? Мечтал меня сокрушить, сокрушить с помощью своей священной жертвы, этой пародии на жертву! Её ты мне можешь предложить?
ВИКТОР. Никакой жертвы у меня нет. Больше нет. И ты мне ее тоже не можешь принести. Не можешь ничего — теперь я это понял. Я просто не хотел, чтобы он кончил на траве. И он не кончил. Вот и всё — и больше мне ничего не надо. Я не могу с тобой работать, Уолтер, Я тебе не верю.
УОЛТЕР. Месть. До самого конца. (ЭСТЕР). Он пожертвовал своей жизнью ради мести.
ЭСТЕР. Ничем он не пожертвовал.
УОЛТЕР (ВИКТОРУ). И ещё повесится на моей двери, чтобы доказать, какой я вероломный сукин сын!
ЭСТЕР. Оставь его, Уолтер, пожалуйста, не говори ничего!
УОЛТЕР (его унизили; он в ярости и делает незапланированный шаг к двери). Вы сдались — вы оба! (Ей и ВИКТОРУ). Задрать лапы и сдаться — вот вся ваша философия. А какая зависть!
Входит СОЛОМОН — он сразу же всё понимает и переводит взгляд с одного на другого.
Но до сегодняшнего дня у вас даже духу не хватало это признать! Но то, что вы неудачники, это не дает вам никакого морального преимущества! Только не передо мной! Свои деньги я заработал, и по улицам ходят люди, которых не было бы в живых — если б не я. Именно так. (Идёт к двери, затем показывает на кресло в центре сцены). Он был умнее всех нас, он видел, к чему ты стремишься, и он тебе это дал! (Неожиданно обеими руками хватает СОЛОМОНА за голову и смеётся). Давай, старый дурак, грабь их, им это нравится! (Опускает руки и поворачивается к ВИКТОРУ). И ты никогда, никогда больше не заставишь меня каяться! (Большими шагами идет к двери и вдруг замечает лежащее на обеденном столике вечернее платье — при его виде на какой-то момент удивленно застывает. Затем сгребает его и бросается к ВИКТОРУ, с криком швыряя платье в него).