ЭСТЕР (показывая на мебель). Не разговаривай со мной, как с ребёнком, Виктор, не в этой комнате. Из-за тебя это все здесь уже столько лет — не можешь просто поговорить с собственным братом! И я еще и балуюсь! Да тебе же самому все ещё восемнадцать! И пусть даже у меня нет мозгов, но это-то я вижу!
ВИКТОР (оскорблённо). Ладно. Давай-давай.
ЭСТЕР (никак не может уйти). Где квитанция? Давай я ее возьму.
Он не двигается — она уточняет.
Мне просто необходимо пройтись.
ВИКТОР (достает квитанцию и отдает ей. С хохотком в голосе). Это прямо на Пятой Авеню. Там есть адрес. (Отходит).
ЭСТЕР. Возьму и сразу вернусь.
ВИКТОР (освобождая ее от ее безответственности). Делай, детка, как знаешь. Правда.
ЭСТЕР. Сегодня ночью ты опять скрипел зубами. Знаешь?
ВИКТОР. О, так вот почему у меня болят уши.
ЭСТЕР. Жалко я не включила магнитофон. Хочу сказать, это ужасно, звуки будто начался камнепад. Надо, чтоб ты сам послушал, может, самомнения поубавится.
Он не отвечает и, встревоженный и оскорбленный идет в глубь сцены словно для того, чтобы посмотреть на мебель.
ВИКТОР. Ого! По-моему, я нашел приемник.
ЭСТЕР (испуганно — пытается улыбнуться и идет вслед за ним). Какой приемник?
ВИКТОР (двигает стул, становится на корточки и вытаскивает из ящика огромное старое радио). Какой еще?
Небольшая пауза.
ЭСТЕР (налаживая связь). Что это?
ВИКТОР. О, это один из моих старых самодельных приемников. Мама мия, посмотри-ка на эти лампы!
ЭСТЕР (выражая большее удивление, чем на самом деле). И он работает?
ВИКТОР. Нет, нужны батареи. (Что-то вспомнив, неожиданно смотрит на потолок).
ЭСТЕР (делая то же самое). Что там?
ВИКТОР. Одна из батареек взорвалась и прямо туда. (Показывает). Видишь, штукатурка другого цвета?
ЭСТЕР (стараясь подбросить в разговор уголек). Это тот, по которому ты поймал Токио?
ВИКТОР (не смягчаясь, бесстрастно). Да, то самое чудовище.
ЭСТЕР (с теплотой в голосе). Почему ты его не ставишь?
ВИКТОР. А, бесполезно.
ЭСТЕР. По-моему, ты рассказывал, что у тебя здесь была лаборатория, или мне приснилось?
ВИКТОР. Конечно, но когда мы с отцом сюда въезжали, пришлось разобрать. У Уолтера была та стена, у меня — эта. Чего мы только здесь не выделывали!
Она следит за ним взглядом, он же смотрит в сторону и начинает расхаживать.
Буду, детка, с тобой откровенным: со мной происходит нечто необъяснимое. Знаю все: что, как, отчего, почему — и никаких выводов. (Подходит к арфе, трогает струны). Знаешь, странно, я и забыл: когда-то в этой рабочей комнате звучала музыка. Мама часами играла в библиотеке. Странно, потому что арфа инструмент негромкий, но звуки как-то проникали.
ЭСТЕР. Ты хороший, Вик, ты…
Подходит к нему, но он отворачивается и смотрит на часы.
ВИКТОР. Придется вызывать другого. Давай пойдем вместе. (С чувством притворной, вымученной радости). Возьмем форму и все будет…
ЭСТЕР. Вик, я не хочу, чтобы…
ВИКТОР. Ладно. Подожди, дай-ка я все это уберу, чтобы кто-нибудь не споткнулся. (Достает рапиру и маску).
ЭСТЕР. И ты все ещё не разучился?
ВИКТОР (в его голосе к холодку добавляется грусть). О нет, для этого надо быть в форме. Вот здесь, например, в бедрах…
ЭСТЕР. Ну давай же, покажи, я никогда не видела, как ты это делаешь.
ВИКТОР (чуть-чуть отступая). Хорошо, но только не все. (Встает в позицию, ставя ноги под нужным углом, но с трудом удерживается, чтобы не упасть).
ЭСТЕР. Может, заняться этим?
ВИКТОР. О нет, без тренировки… Это же один из самых искусных видов спорта. (Вновь становится в позицию). Хорошо, встань-ка здесь.
ЭСТЕР. Я?
ВИКТОР. Да не бойся. (Хватаясь за конец). Прекрасная рапира, смотри какая долговечная! Ей я выиграл в Принстоне. (Устало смеется и делает выпад — шишечка почти касается ее живота).
ЭСТЕР (отскакивая). Господи! Виктор!