ВИКТОР. По телефонной книге.
СОЛОМОН. Ах, оставьте, какая там книга!
ВИКТОР. Как, какая?
СОЛОМОН (загадочно). Нет-нет, всё в порядке, все в порядке.
ВИКТОР. Там вы зарегистрированы как оценщик.
СОЛОМОН. О да, я зарегистрирован. Я запатентован. Мне даже привили оспу.
ВИКТОР смеется.
Не смейтесь, если вы не зарегистрированы, то вам остается только подняться на лифте и сигануть из окна. Но зачем я вам это говорю, вы же полицейский, и сами знаете эту жизнь. (Надеясь на контакт). Разве не так?
ВИКТОР (сдержанно). Может, и так.
СОЛОМОН (осматривая мебель. Одна рука на бедре, другая как бы естественно и в то же время элегантно лежит на ручке кресла). Так. (Смотрит вокруг и продолжает с нерешительней улыбкой). Сколько же у вас мебели! И что, все продаёте?
ВИКТОР. Угу.
СОЛОМОН. Хорошо, хорошо. Я просто хотел ещё раз убедиться. (Со слабой надеждой ни ответную улыбку). Откровенно говоря, никак не ожидал увидеть в этом районе такое нагромождение.
ВИКТОР. Но это со всего дома.
СОЛОМОН (с какой-то неуверенностью). Слушайте, что вы волнуетесь, все будет прекрасно. (Встает из кресла и идет к паре шифоньеров, которые ему, очевидно, понравились. Затем смотрит на люстру, потом прямо на ВИКТОРА). Начальник, я не хочу вникать, но все же — какая связь? Как к вам это попало?
ВИКТОР. Это мебель моей семьи.
СОЛОМОН. Ах, оставьте. По-моему, она стоит здесь уже сто лет, нет?
ВИКТОР. Да, отец перетащил все сюда после кризиса в двадцать девятом. Дом отошёл к кредиторам, а у него остался лишь этот этаж.
СОЛОМОН (как бы подчёркивая, что он верит). Понятно. (Идёт к арфе).
ВИКТОР. Вы уже оценили или вам надо…
СОЛОМОН (поглаживая раму арфы). Еще нет, но сейчас подсчитаю. Долго я вас не задержу, у меня столько работы. (Трогает струну, прислушивается. Потом наклоняется и проводит пальцами по резонатору). Ваш отец скончался?
ВИКТОР. О, давно — около шестнадцати лет назад.
СОЛОМОН (выпрямляясь). И это стоит здесь шестнадцать лет?
ВИКТОР. Ну, мы не собирались ничего трогать, но дом-то ломают, значит… А вещи хорошие, вы же видите, хотя тогда купить их для него было пара пустяков.
СОЛОМОН. Очень хорошие, да, я же вижу. (Бросив последний взгляд на арфу). Я тоже был очень хороший, а вот теперь уже не очень. Вы же знаете, время ужасная штука. (Показывает на арфу). Вот и резонатор дал трещину, вы же видите. Но вы не волнуйтесь — это все ещё приличная вещь. (Идет к шкафику и трогает фанеру). Забавная истории с этими шкафами: тридцать лет на них никто даже не смотрел, боялись как чумы, а сегодня они вдруг опять в моде. Вот и думай. (Идет к одному из комодов).
ВИКТОР (довольно). Что ж, назовите хорошую цену — и дело сделано.
СОЛОМОН. Определенно. Вы же видите, что я вас не надуваю. (Показывает на комод). Этот шифоньер у меня не простоит и недели. (Показывает на другой). Они парные, вы же видите.
ВИКТОР. Да, вижу.
СОЛОМОН. И стул тоже ничего. (Садится на обеденный стул — проверяет его прочность). Люблю стулья.
ВИКТОР. Там ещё, в спальне, хотите пройдем?
СОЛОМОН. Да? (Идёт по направлению к спальне). Ну и что у вас там? (Заглядывает в спальню). Какая кровать! Это очень красивая резная кровать. Такая сразу пойдет. Это кровать ваших родителей?
ВИКТОР. Да, по-моему, они купили ее в Европе. Любили путешествовать.
СОЛОМОН. Очень красивая, очень хорошая, мне нравится. (Осматривая мебель, возвращается к креслу в центре комнаты). Милая, видно, была семейка.
ВИКТОР. Кстати, обеденные столы раздвигаются, и, по-моему, за них можно усадить двенадцать человек.
СОЛОМОН (глядя на стол). Я знаю. Да. В крайнем случае даже четырнадцать. (Поднимает рапиру). А это что? По-моему, когда я входил, вы собирались проткнуть этим вашу жену.
ВИКТОР (смеется). Да нет, просто я только что её обнаружил. Когда-то я занимался фехтованием.
СОЛОМОН. Вы учились в колледже?
ВИКТОР. Да, пару лет.