Но он волновался.
И не только из-за бабули — хотя мысли об операции приводили его в ужас, — но и вообще сразу обо всех. Он оптимистично считал, что их жизням ничего не угрожает, а теперь не мог отделаться от навязчивой мысли, что может их потерять. И — что тоже немаловажно — он отчетливо понял, что, в принципе, снова теряет семью.
Снова выбрав эту профессию в этой жизни, он как бы говорил себе, что вот годика три-четыре, они станут популярны, а потом он сможет себе позволить больше отдыхать… но что, если у него нет этих четырех лет?
Зная о том, что он переживает о бабуле, все вокруг стали очень чуткими и осторожными, что тоже раздражало. Хотелось наорать на всех, послать все обязательства к черту, сесть в самолет и улететь в Корею, чтобы немного унять свою тревогу… Но он терпел. Если сорвется сейчас — потом будет только хуже, потому что сам себя загрызет за такое поведение.
Где-то за полчаса до выхода на сцену Джинхо увел его в соседнюю комнату и громко захлопнул дверь прямо перед носом Сонхи. Дан нахмурился: он не понимал, к чему все это.
— Наори на меня, — внезапно заявил Джинхо.
— В каком смысле?
— Я тебя знаю достаточно долго, чтобы видеть: ты на взводе. Обычно в таком состоянии ты выплескиваешь злость и нервы в музыку, но сейчас такой возможности нет. Поэтому — ори.
На самом деле, Дан едва сдерживал гнев. Предложение Джинхо вызвало лишь еще больше раздражения: вместо того, чтобы оставить его в покое, он тоже лезет с какими-то странными требованиями.
— Ты не можешь вечно решать все самостоятельно. Давай, выскажись, — Джинхо несильно толкнул его в плечо. — Вечно ты со всем справляешься сам и словно не замечаешь, что тебе вообще-то готовы помочь.
— Прекрати!
— Что прекратить? Как это, по-твоему, называется?
Дан уже был раздражен. В большей степени, конечно, он был зол на самого себя, но сейчас слова Джинхо переполнили эту несуществующую чашу терпения. Дан сорвался. Правда, не орал. Сначала зло высказал все, что думает по поводу Джинхо, который лезет в душу, когда это максимально неуместно, а потом, незаметно для себя, выплеснул и то, что беспокоило его на самом деле, но что он даже в мыслях не озвучивал себе сам.
Ответственность, которую он сам на себя взвалил — перед группой, лейблами, рекламодателями — начала действительно давить на него. Бабушкина операция просто высветила саму суть проблемы: его жизнь расписана на несколько месяцев вперед, причем так плотно, что туда едва помещается пара семейных ужинов. И ведь ему казалось, что он выдерживает эту гонку: он следит за здоровьем, у него все в порядке с творчеством, но… все ли в порядке с личной жизнью?
Разумеется, не все это вылилось разом на Джинхо, что-то Дан осознал позднее. В какой-то момент его яростной тирады Джинхо все же прервал его, обняв. Дану в этот момент показалось, что как будто разом расслабились все перенапряженные мышцы. Он даже пошатнулся, практически повиснув на Джинхо.
Но стоило согласиться с тем, что стало легче. Сбросив напряжение, он смог сосредоточиться на важном, поэтому концерт отработал без эксцессов. Даже хайтач-ивент выстоял.
Сонхи смогла достать ему билеты на утро, но только с пересадкой в Японии — так всё равно вышло быстрее, чем ждать прямого рейса. Но направление в Лос-Анджелес достаточно популярное, так близко к дате вылета она не нашла билет для себя, поэтому полетел Дан один. У группы в Лос-Анджелесе все еще рабочий график — участие в интервью для американской новостной площадки, так что остальные полетят домой через пару дней.
Несмотря на состояние подавленности — хотя, быть может, и благодаря ему, — в самолете Дан работал над музыкой и написал целых две песни. А еще он размышлял. Думал о том, что делать дальше.
Все время до случившейся аварии он убеждал себя, что такой бешеный график — это потому, что они набирают популярность и должны много работать. Но, если подумать, так ли уж это было нужно после получения Грэмми? Уровень их известности уже позволяет бережнее относиться к собственной жизни.
Это был второй год, когда они вынуждены справлять дни рождения в спешке, снова пропустили Чхусок, не бывают на многих важных семейных встречах, уже два года у них не было нормального отпуска… Все это они взвалили на себя сами, потому что карьера на подъеме. Но… есть ли в этом смысл сейчас? Могут ли они стать еще популярнее? Скорее всего — да, их уровень известности пока ниже, чем у многих американских звезд, есть куда расти. Вот только не факт, что их популярность остановится, если они сбавят обороты.