Ну, и еще Хондо указал на одну особенную женщину. Ее звали Юна — это достаточно распространенное в Корее имя. И она работала на Китэ несколько лет, одновременно являясь его любовницей. Ну, это он считал ее любовницей. Она думала, что он вскоре сделает ей предложение и они поженятся. Когда стало понятно, что этого не произойдет, девушка обиделась… но сразу не ушла — она устраивала скандалы, обещала все рассказать полиции, в том числе она выкрикивала угрозы под окнами родителей Китэ — то есть, как раз в том доме, где жила семья Хондо.
Несколько лет назад Юна получила от Китэ деньги за молчание. Она легко приняла их, потому что сама считала, что ее заявление в полицию мало что даст — она ведь не знала, о чем там ее «жених» говорит со всеми подозрительными личностями. Но… о, коварные женщины — она все записала. У нее получился целый блокнот с именами, датами и координатами, которые она записала, чтобы не забыть и отомстить при случае. По словам Джиёна, этот блокнот она им отдавала с такой улыбкой, что было даже немного жутко. Впрочем, ее понять можно — она несколько лет терпела его выходки, надеясь удачно выйти замуж, он все это время поддерживал в ней эту уверенность, а после заявил, что больше никогда не женится.
И так уж сложилось, что эта Юна видела, как Китэ шесть лет назад купил пистолет. И она знала человека, у которого он его купил. И знала место, где этот пистолет хранился прежде. «Продавец оружия» оказался бывшим подельником дяди Китэ — будучи уже стариком, он все еще промышлял чем-то не совсем законным, в том числе, однажды, совершенно случайно, украл пистолет у полицейского. В том сейфе, где, предположительно, должен был храниться пистолет, его не оказалось. Но, по всем параметрам, у Китэ был именно тот пистолет, из которого стреляли в Дана.
Все это еще не доказывало вину Китэ. Улики оставались косвенными, потому что между событиями прошло много лет. Но американский профайлер предложил попросить помощи у Квон Манхука, предварительно проиграв ему запись разговора с Даном. Так, собственно, прокуратура получила возможность осудить Китэ уже как соучастника преступления по организации сети эскорт-услуг. А еще Манхук подтвердил, что его сводный брат очень доверяет Китэ — даже больше, чем самому Манхуку. Это потому, что Китэ дал ему работу и поселил в хорошей квартире.
Теперь уже все были уверены, что именно Со Китэ «заказал» убийство Даниэля. Это все еще были косвенные улики, но их вполне хватало для выдвижения обвинений. Людей и с меньшим количеством доказательств сажали в тюрьму, просто обычно у них нет хороших адвокатов. У Китэ, впрочем, хорошего адвоката тоже не было — никто не хотел с ним рабаотать.
Когда прокуратура официально объявила, что Со Китэ обвиняют в организации покушения на Даниэля Хана, реакция общественно была… в целом — ожидаемой, просто слишком сильной. Всего несколько месяцев назад Со Китэ очень некрасиво поступил с PDS, поэтому его уже считали нехорошим человеком. А тут — эти обвинения. Успешный и богатый человек пытается убить своего более успешного и богатого конкурента. И ладно, если бы это были просто разборки бизнесменов. Но кого он попытался убить! Дана ведь музыкальным гением называют на каждом углу, он официально признан самым известным корейцем в истории, его даже с американским гражданством признают «сокровищем нации». Попытка Китэ избавиться от Дана практически была приравнена к терроризму. По крайней мере — так считали жители Кореи.
Его дом и офис Ssag закидывали тухлыми овощами. И это — несмотря на то, что в Сеуле повсюду камеры и за вандализм обязывают выплачивать штрафы. По городу убирали рекламу любых группы агентства Ssag, а те билборды, что не успели снять, тоже становились объектами ненависти. Айдолов на картинках могли не трогать, но названия групп и, главное, агентства — закрашивали красным. Некоторые СМИ на своих интернет-страничках публиковали фотографии Со Китэ в виде гифки. Один кадр — это просто он. Второй — у него глаза перечеркнуты широкой красной линией. В Корее это как пожелание смерти. И то, что это делают даже новостные порталы, о многом говоридо.