– У этого ребенка отважное сердце, – только и заметила Белладонна.
В устах дуэргара это не было простой похвалой.
Постепенно среди членов королевского двора распределились роли в увлекательной игре, в которой они учились определять судьбы Крайда.
Ганн не случайно получил у приятелей свое прозвище. Полководец с увлечением разрабатывал проекты реформирования армии Крайда и строительства новых укрепленных пунктов в стране. Он готовился занять место лорда вооруженных сил.
Ему подыгрывал барон Лийр. Жокей не интересовался укреплениями. Зато он восхищался отцом виконтессы Эльг и мечтал создать рыцарскую гвардию, подчиняющуюся лично королю и готовую быстро выдвинуться туда, где может возникнуть опасность Короне. Его также очень заботило состояние конных заводов на землях сторонников Элла. В роли королевского коннетабля он был неподражаем.
Еще одним записным воякой проявил себя виконт Тигг. Предоставив Полководцу и Жокею разрабатывать планы обороны страны на суше, он заявил, что сильное государство не должно оставаться без военного флота, иначе Крайд навсегда окажется уязвимым для Грийда. Несколько раз Болтун покидал дворец, чтобы посетить своего дядю барона Ун’Пайна, имевшего собственную верфь, на которой он строил по собственным чертежам торговые суда. Нередко Тигг отказывал себе во сне, чтобы попробовать набросать проект мощного боевого корабля.
Ворчун долго не мог определиться, выбирая себе дело по душе. Но король заметил, что барон Нийр хорошо разбирается во взаимоотношениях Крайда с его соседями и помнит основные статьи международных договоров. Элл предложил придворному взять на себя роль лорда внешних государственных связей, на что Нийр, подумав, согласился.
А вот Хорт ни секунды не задумывался о том, какое поприще привлекает его. Торгаш так увлеченно копался в особенностях экономики Крайда, так ловко разъяснял хитрости спекуляций приятелям, что все признали его право в будущем стать лордом благосостояния государства.
Девочки сначала скромно держались в тени, но король внимательно приглядывался к своим подружкам. Вскоре он обратил внимание на то, что ни один из мальчиков не знает так хорошо законы государства, как виконтесса Парн. Белка не только могла на память цитировать длинные параграфы уложений Крайда, она умудрялась ясно и точно предложить их толкование, не допускающее ни малейших разночтений. Не случайно она считалась лучшей ученицей книгочея Ларса. Из нее смогла бы получиться недурная леди прошений и жалоб.
Совершенно неожиданную роль выбрала для себя изобретательная Ротт. Ее страсть к устройству праздников и развлечений соединилась с изучением дворцовых ритуалов. Довольно быстро она попросила короля считать ее леди церемоний.
Певунья озаботилась тем, что большинство населения Крайда не слишком грамотно. Однажды, волнуясь, она предложила королю проект создания сети разноуровневых школ в государстве, и Элл назвал ее своей леди познаний.
Барон Марр увлекся вопросами строительства. Он мог часами рассуждать об особенностях камней, способах кладки стен и мощения дорог. Обнаружив на окраине столицы полуразрушенную башню, когда-то выполнявшую функции проездной, Силач попросил разрешения восстановить ее. В результате у города появилась не проездная башня (необходимость в которой давно отпала), а оборонительное сооружение, защищающее при штурме жителей посада столицы.
Виконт Сойл Ад’Гримм проявил недюжинные организаторские способности. Именно он руководил игрой, следил за ходом дискуссий, нередко придавая неожиданный поворот поставленной проблеме. Вскоре Умника стали называть будущим канцлером Крайда.
Юный Фам честно признался, что не видит в себе способностей к государственной деятельности. Однако его преданность Эллу не вызывала сомнений, поэтому король обрадовался, когда Жаворонок попросил назначить его личным оруженосцем молодого монарха.
Загадочнее всего вела себя Эльг. Она заявила, что выбрала себе роль в предложенной Синеглазым игре, но предпочитает до времени держать свой выбор в секрете.
И только ее наперстница Бетт проявила полное равнодушие к увлечению других членов двора. Она кокетничала с мальчиками и откровенно зевала, когда другие с увлечением обсуждали дела «государственной важности».