Тяжелый выдох мужчины вырывает меня из мыслей.
- Моя маленькая леди, мы должны обсудить еще одну важную вещь, - Кайден, что пару секунд назад целовал меня до умопомрачения вдруг стал чрезвычайно серьезен.
Брови его нахмурились, а сам он отодвинулся от меня, давай возможность дышать полной грудью, пальцы сжались в кулаки, синие глаза стали на несколько тонов темнее.
- Если вы рассчитываете на чувства с моей стороны, сейчас или в будущем, я вынужден сказать вам, что этому не бывать, - слова его безжалостны и холодны. – Единственная причина, почему вы сейчас здесь, а не выходите замуж за принца – это наследник, которого вы мне обещали. Не больше не меньше. Мое сердце покрыто льдом моей собственной магии, оно не умеет любить. Никто не разрушит заклинание столь могущественное, какое я наложил на себя.
- Для чего? – в моем голосе неподдельное удивление, потому что я лишь раз слышала о подобных заклинаниях. – Вы настолько боитесь любить?
Заклинаниях, что накладываются собственной магией на свое же тело. В случае с герцогом – сердце. И такие заклинания включают в себя много редких и дорогих ингредиентов, что идут в зелье, которое необходимо выпить перед прочтением слов, и большое магическое истощение. Очень большое.
И даже если судить по тому, насколько Кайден силен магически, это не исключает того, что магия высшего уровня высосала из него тогда практически все силы. Потому что данные заклинания выпивают столько магии, сколько требует определенный орган или же само тело.
Например, закалка тела от магии подобной твоей это примерно пятьдесят процентов магического потенциала и чем сильнее твоя магия, тем сильнее будет защита. А вот защита своего сердца от чувств, от любви…
Это ведь практически девяносто пять процентов от всего резерва, и я боюсь даже представить, насколько прочный ледяной барьер стоит на сердце герцога, учитывая его магический потенциал. Его никто не пробьет.
- У меня была причина для этого, - хмуриться Кайден, - и очень веская. Боюсь ли я любви? Не уверен, потому что я никогда за все свои сорок два года жизни не испытывал ее. А сейчас она и вовсе мне безразлична. Я заморозил сердце лишь на зарождение этого чувства. Любовь мне не подвластна. Я могу о вас заботиться, вы можете стать мне другом, но не возлюбленной. Я не смогу дать вам этого. Но предупредить вас об этом я должен был, потому что не хочу причинять вам боли от разбитого сердца. Я лишь могу предполагать насколько это невыносимо, и не желаю этого вам, леди.
- Я… Я вам благодарна за то, что вы рассказали мне это, правда, - от неуверенности, от легкой грусти, что меня так никто и не полюбит сердце адски болеть начинает. – Это избавит нас от многих проблем.
Герцог приподнимает мой подбородок, заглядывая своей синевой мне в глаза.
- Не расстраивайтесь, моя маленькая леди, - тихо шепчет он, - я постараюсь сделать так, чтобы вы не жалели о нашем браке. У вас будет ребенок, который будет любить вас, у вас буду я, и я сделаю все что угодно лишь бы вы улыбались. Мне нравиться ваша улыбка. Мне жаль, что я не смогу дать вам то, чего желает ваша юная душа, но я правда постараюсь сделать вас счастливой настолько, насколько вы мне позволите.
- Спасибо.
Герцог Рокфорн дарит мне еще один ласковый поцелуй и предлагает недолгую прогулку в зимнем саде на которую я с радостью соглашаюсь, так как устала сидеть в четырех стенах.
«Ни Рейчел, ни Кайден не представляли, что ждет их на пути к счастливому семейному будущему. Ведь как известно, обещания не всегда можно сдержать. А на любую магию есть противодействие».
____________
Пожалуйста, уделите минутку своего времени и напишите свое мнение о данной работе или написанной главе.
Мне очень важно ваше мнение.
Заранее спасибо!
Глава 5.
- Леди, не стоит так волноваться, - щебечет на ухо Мей, пока поправляет мне прическу и закалывает в нее знаменитую в этой местности ледяной лотос.
Он была популярный, но редкий, лепестки его были невероятно тонкими и прозрачными, отчего бегущие голубоватые прожилки делали цветок похожим на какого-нибудь повелителя снежных гор. Сердцевина его блестела бело-голубоватыми огоньками, от которых исходил холод, а сам стебель был удивительно глубоким изумрудно-синеватым цветом.