Всего миг и вот я лежу на спине, утопая в облаке из перины и одеял, а крепкие литые бедра мужчины вжимаются в меня. Все его большое тело накрывает меня полностью, позволяя почувствовать себя маленькой и хрупкой, защищенной ото всех, кроме монстров, таящихся на дне синеющей бездны.
- Не надо так делать, Рейчел, - рычит он мне шею, пока нос его скользит по моей челюсти, после сменяясь языком. – В данный момент это чревато большими последствиями, которые я тебе этой ночью не обещал.
Острые зубы прикусывают ключицу, выглядывающую из выреза, пуская дрожь по телу и вырывая новый стон.
- Да, - шепчет герцог, смотря в мои явно помутневшие глаза, - ты будешь моей и только моей. И я никому тебя не отдам. Не сделаю больно. И ни один человек не посмеет навредить тебе, я защищу тебя, моя маленькая леди. А теперь тебе стоит выпить еще лекарство и ложиться спать, совсем скоро тебе понадобится много сил, чтобы выносить нашего ребенка.
Герцог дарит мне еще один поцелуй, сглаживая кислое послевкусие от выпитого лекарства и ласково укрывает меня пуховым теплым одеялом, после покидая мои покои.
Кто же черт возьми знал, что самый безжалостный и холодный мужчина во всем королевстве окажется таким чувственным. Таким горячим. Кто же знал, какой огонь пылает в нем.
«Рейчел Эвенвуд в попытке спасти свою жизнь не представляла какие испытания ее ждут. Ведь как известно, за малым всегда кроется большее».
________________________
Обратная связь привествуется.
Впервые пишу про попаданку, да и вообще, это только моя вторая книга, так что ваше мнение очень важно, мои дорогие читатели.
Пожалуйста, уделите мне минутку своего времени и напишите комментарий, мне будет очень приятно.
Глава 3.
"Стройное тело Рейчел изгибается дугой, когда горячие жадные губы касаются шеи, буквально обжигая, а ледяные кончики пальцев оглаживают контуры тела, проникая под ночнушку, что сейчас так сильно мешается почувствовать жар мужского тела. Герцог Рокфорн огромной скалой нависает над хрупкой леди, грудь его, испещренная боевыми шрамами, от нехватки воздуха ходит ходуном, пока губы сцеловывают винный вкус с алых припухших от множественных поцелуев губ. Стоны леди становятся все громче по мере продвижения мужских губ по ее телу.
Сильные крепкие руки просто разрывают мешающуюся ткань ночной рубашки, стремясь добрать до скрытой от взора синих глаз кожи. Пламя захватывает сознание Рейчел, стоит только огненному рту накрыть один сосок, пока холодные пальцы начинают ласкать другой. Контраст температур сводит девушку с ума, заставляя извиваться змеей и просить большего, всем своим телом тянуться к Кайдену.
- Герцог, герц..., - стонущим голосом сама, не зная, о чем, просит Рейчел, выгибаясь и прижимаясь пахом, где возбуждение пульсирует с каждым новым поцелуем, с каждой новой лаской все сильнее и сильнее, к паху мужчины.
Громкое рычание, вырвавшееся из груди герцога, пускает вибрацию прямо в возбужденную горошинку соска, отчего леди вскрикивает и двигает бедрами так, чтобы еще крепче вжаться во вздыбленную ширинку Рокфорна.
Литые бедра Кайдена дергаются вперед, проезжаясь по влажным мокрым трусикам Рейчел, вырывая из нее похабный стон, полный наслаждения.
- Еще, - шепчут пересохшие губы, - еще, пожалуйста. Ну же, Кайден".
Распахнув глаза и хватая ртом воздух, я проснулась, выныривая из самого жаркого сна в своей жизни. Тягучее сладкое возбуждение сгустилось внутри сжавшись в упругую спираль, руки уже сами дернулись завершить то, что не смог во сне сделать герцог, как в дверь постучались и внутрь просунулась фиолетовая макушка.
- Леди, с вами все хорошо, вы стонали, неужели температура вернулась? - этот голос показался мне знакомым, пока я не узнала в этих тихих отзвуках приятный тон служанки или может быть лекаря, чей голос был единственным не режущим слух в пылу моей горячки.
- Нет, нет, - бормочу я ей в ответ, - все хорошо. Просто... кошмар, да, кошмар приснился.
- Вот как, надеюсь, вам станет лучше и кошмары перестанут вас тревожить, леди..., - когда я приподнялась в сидячее положение, девушка вдруг неожиданно замолчала и стоило мне только понять куда она уставилась своими серыми глазами, как румянец жаром обжег мои щеки.
Воспоминания о вчерашнем позднем вечере и пламенных губах, скользящих по шее в точь-в-точь, как и во сне, а также о зубах прикусывающих следом за языком вызвали неконтролируемую дрожь по телу, от мурашек пробежавшихся за ней волосы на руках встали дыбом, а тяжелое возбуждение вновь дало о себе знать острой пульсацией отдавшейся в позвоночнике.