Внизу, на втором этаже, был специально отстроен безопасный коридор, со стенками толщиной в метр. В коридоре несколько бойцов Медведя хлопотали вокруг раненых, там же сидела, склонившись над раненым, Алина, возле нее верным оруженосцем стоял Габи. Черт, много раненых, и убитые вон лежат. Ладно, после боя посчитаем. Я прошел по коридору, прошлепав по натекшей из-под убитых луже крови, выглянул на этаж. Там свистели пули, за мешками с песком прятались бойцы, изредка привставая, они делали один-два выстрела наружу, потом опять прятались.
— Где Медведь? — прокричал я на ухо одному из стрелков. Тот повернул ко мне перекошенное, черное от пороха лицо, и уставился, не понимая. Я повторил вопрос, он махнул рукой куда-то в сторону, туда, где было оборудовано пулеметное гнездо. Я на карачках пополз туда. Пулеметное гнездо было окружено сложенным из бетонных блоков кольцом, на станке, высунув через узкую бойницу рыльце, стоял пулемет. Он был безнадежно разбит. Положив на искореженные останки пулемета ствол винтовки, стрелял наружу Медведь. Я хлопнул его по плечу, он развернулся ко мне, и прокричал:
— Чего?
— У тебя внизу кто-то есть? — перекрикивая шум боя, заорал я.
— Ни хрена, там всех положили! Наши только здесь и на крыше!
— Убитых вынесли?
— Вынесли, все там, — Медведь мотнул в сторону коридора головой.
— Все, пора валить, сейчас они полезут! Собирай своих! — прокричал я. Медведь кивнул головой, и пополз из пулеметного гнезда наружу.
Вражеский командир был совсем не дурак: пока одни из его уцелевших бойцов стреляли по окнам, другие переползали к дому, накапливаясь в мертвой зоне под стенкой, неподалеку от угла. Следующий шаг его тоже был прост и понятен: ему надо было убрать своих людей с простреливаемого пятачка улицы, и первая трехэтажка как нельзя лучше для этого подходила. Окна второй трехэтажки были наглухо заложены блоками, и не случайно, я хотел, чтобы они полезли именно в тот дом, где мы сейчас находились. Под нами раздались хлопки взрывов.
— Гранатами забрасывают, — сказал стоящий возле меня сын Медведя. Остальные как раз заканчивали перетаскивать в дом, что примыкал к трехэтажке сзади, раненых и убитых. На этаже нас осталось четверо, я, Медведь, его сын, и Ариэль. Забросав гранатами первый этаж, обработав его из автоматического гранатомета, враги полезли внутрь. Уходя последним, я наклонился через перила лестницы, прислушался: внизу уже грохотали ботинки ворвавшихся. Вот уже внизу замелькали тени, они подобрались к лестнице. Сразу не лезут, грамотные.
— Коцюба, все, давай! — это Ариэль, кричит мне издали. Я побежал по коридору на голос.
Мы перешли в соседний дом. Я осторожно подкрался к окну, выглянул одним глазком. С улицы почти не стреляли, большинство солдат перешло в соседний дом. Заткнулся, не видя цели, танк с перебитой гусеницей. Я вернулся к остальным, сказал Медведю:
— Время, рви!
Медведь вынул из кармана батарейку, соединил контакты. Я, наученный горьким опытом, закрыл уши ладонями, и открыл рот, за стекой громыхнуло. Я выглянул из окна: соседнего дома не было, на том месте, где он стоял, громоздилась куча обломков. Молодцы, наши саперы, не подкачали. Всего-то три заложенных в правильных местах правильных бомбы, и вот результат, дом сложился, как карточный домик, похоронив под собой десятки врагов. Стало тихо, ни взрывов, ни выстрелов, только стоны раненых.
И тут простоявший весь бой передний танк, завел двигатель, чихнув выхлопом, и дернулся вперед. Труп командира, свисающий с башни, пополз вниз, кто-то изнутри подтолкнул его, туловище перевесило ноги, и он упал с брони, раскинув в падении руки. Люк тут же захлопнулся.
— Все назад, — закричал я, мне показалось, что ствол поднимается. Но нет, танк, заведя двигатель, чуть сдал назад, и ударил носом дымящиеся останки «Жестокой» перед ним. Те чуть-чуть сдвинулись, а танк опять сдал назад, и еще раз ударил. Я понял, что он собирается сделать, и торопливо схватил рацию:
— Вайнштейн, заводи! Танк уходит.
За стройплощадкой послышалось тарахтение, это Вайнштейн заводил бульдозер. Мы так и не закончили бронирование второго, один сделали полностью, а на втором была броня только спереди, и слева. Вот этот недобронированный недотанк и заводил сейчас Вайнштейн. Меж тем, танк под нами сумел сдвинуть останки «Жестокой», и, вырвавшись на свободу, пополз вперед.