Она медленно кивнула.
Рядом с ними в воздухе возникла голограмма чернокожего мужчины, разглядывающего корабль, и задумчиво произнесла:
— Когда-то давно, когда человечество находилось на грани гибели, нашлись смельчаки, которые отправились в поисках счастья в космос. Они знали, что такое настоящая свобода, они чувствовали ее вкус. А здесь в городах окапываться остались лишь трусы. Они полагали, что несчастье можно переждать, и настанет новая эра. Свою боязнь нового назвали осторожностью и успокоились. В чем-то они оказались правы — новая эра настала, а человек отвык от открытого пространства настолько, что это въелось ему в кровь. Однако человеческое общество никогда не было однородным, среди храбрецов может оказаться трус, а среди трусов появится тот, кто найдет в себе силы выступить против существующего порядка вещей. На сотню слепцов всегда приходится зрячий. Древние учли это и оставили потомкам такую возможность — обрести свободу. Умейте ею воспользоваться. Вы здесь не первые, но это — последний корабль. Последняя надежда.
Чернокожий архивариус поклонился и исчез.
Закарий улыбнулся спутнице.
— Старик был прав, — сказал он, — Ради этого действительно стоит жить. И умереть. Когда-нибудь…
— Да, — мечтательно произнесла Ева.
Они вместе отправились в обратный путь. Дом у речки нуждался в уходе, а плантации с утра еще никто не поливал.