- Нет, ну правда! – писатель не унимался, - Вот зачем я его держу?
Отвечать Томасу не пришлось. Едва на часах пробило одиннадцать, как раздался звонок в дверь.
- Кто бы это мог быть, в такое время? – удивился швейцар.
- Да какая разница, открой дверь, да пошли его, куда подальше, - Стефан продолжил пить.
Согласно кивнув, Томас направился к выходу. Открыв дверь, он увидел перед собой маленького, одетого в чёрный деловой костюм мужчину с дипломатом в руках, который смешно ежился под маленьким карнизом крыши, не желая мокнуть под вездесущим ливнем.
- Цель визита? – спросил швейцар, нагоняя на себя строгий вид.
- Журналист, - человечек отвечал уверенно, - у меня назначено интервью с мистером Стефаном, как раз на одиннадцать.
- Сэр! – крикнул Томас своему «хозяину», - Это журналист. Говорит, что Вы назначили ему встречу на это время.
- Бред какой-то, - пробурчал себе под нос Стефан, тем не менее, доставая блокнот для заметок. Несмотря на свой алкоголизм, старый писатель был уверен – что никаких встреч на такое время он не назначал. Тем не менее, блокнот говорил об обратном. Удивлённый, Стефан махнул рукой, позволяя впустить внезапного гостя.
Быстро юркнув в дом, тот не стал разуваться, а мгновенно уселся в кресле напротив старого писателя. Было в его облике нечто крысиное. Лицо гостя было несколько вытянутым, а его глаза постоянно бегали по округе, словно не могли остановиться. Наконец, положив дипломат себе на колени, он уставился Стефану в лицо, буравя его взглядом.
Писателю стало неуютно. С удивлением отметив, что пришелец пришел сухим (и это в такую погоду!) он налил себе ещё стопку рома и, мгновенно осушив бокал, расплылся в искренней улыбке, мысленно смеясь над Томасом, который в очередной раз бросил на него удрученный взгляд.
- Так… Какова тема нашего интервью? – наконец Стефан начал диалог, - Извините, но я совершенно не помню, как мы о нём договаривались. А в моём блокноте, вот чудо, нету никакой информации. Вы хотите узнать больше о грядущей книге?
- Я хочу поговорить с вами об «Искажении».
Лицо Стефана переменилось. Отставив пустой бокал в сторону, он смерил журналиста недобрым взглядом, после чего тихо сказал:
- Томас, я прошу тебя немедленно выгнать нашего гостя.
Кивнув, швейцар подошёл к гостю, однако, не успев сказать ни слова, внезапно упал.
- Эй! – раздраженно обратился к нему Стефан, - ты живой? Что за чёртов день…
- Мне бы хотелось говорить конфиденциально, - прервал его журналист, - без свидетелей.
- А пойти нахрен тебе бы не хотелось? – вскипел писатель, - приходишь тут среди ночи, вопросы задаёшь дурацкие… Думаешь, я сам не смогу тебя спровадить? Я смогу… - сказав это, Стефан встал, собираясь лично «выбросить» гостя из своего дома.
- Сядь, - в приказном тоне обратился к нему журналист, и, что странно, писатель подчинился.
Быстро заморгав, Стефан принялся искать подсознательные причины подобного поведения, однако, так и не смог ничего найти. Более того – тело ему не повиновалось. Он пытался пошевелить ногой, однако, она ему не подчинялась. Видимо, за микро-инсультом следовал инсульт настоящий…
- У тебя не инсульт, старый идиот, - в голосе журналиста звучала нескрываемая злоба, - перестань тратить моё время и, дьявол тебя раздери, молча выслушай.
Вынужденно сфокусировавшись на своём госте, Стефан с удивлением обнаружил, что тот не отбрасывает тени. «Как я не заметил этого раньше?» - подумал писатель, в ужасе осознавая, что стал похож на героев своих романов.
- Так вот, - продолжил человек в чёрном, - у меня в дипломате есть контракт. Подпишешь его – и твоя жизнь в корне переменится. Ты никогда не напишешь «Искажение» и будешь освобожден от своего «проклятия». Сможешь без труда концентрироваться на других историях, не боясь расспросов фанаток. Не подпишешь – и ты забудешь об этой встрече. И… - «журналист» бросил беглый взгляд на календарь, - умрёшь через пару месяцев. Цена сделки – твоя душа. Подписываешь?
Стефан снова мог говорить.
- Может…Может мы провернём другую сделку? – наконец осторожно спросил он, - например, я снова буду хорошо писать…
Гость злобно усмехнулся.
- За такую сделку ты не расплатишься. Не переоценивай свою душу, Стефан. Она у тебя…Не без дерьмеца.
Вздохнув, Стефан уставился на висящий на стене календарь. Так значит, жить ему осталось несколько месяцев. Писатель видел в этом несправедливость. Да, он уже не мог хорошо писать, но он всё ещё был полон планов. И контракты… Да и детей он давно не видел… На его лице проступили слёзы. Нет, к смерти он не готов. Нервно содрогаясь, он подошёл к «журналисту», чтобы подписать контракт.