Лицо аристократа расплылось в презрительной усмешке. Он не торопясь вооружился мечом и кинжалом:
- А, щенки той шлюхи... Выросли, значит? Хорошо, сейчас отправлю вас следом за родителями!
И аристократ издевательски помахал тем самым кинжалом, что когда-то оборвал жизни их матери и отца.
- Умри, тварь! - взревел Данко, обнажая меч и бросаясь на аристократа. Никита последовал примеру брата, выхватив клинки.
Несмотря на ярость братьев и численный перевес, поединок выдался тяжёлым. Аристократ умело парировал удары, отвечая стремительными выпадами. Его клинки как будто сами находили слабые места в защите противников.
Вскоре все трое были изрядно порублены. Алые ручейки струились с лезвий, рисуя на полу багровые узоры. При каждом заходе Данко и Никита получали всё новые раны, но и сам аристократ постепенно начинал уставать под их натиском.
- Держись, брат! - хрипел Данко сквозь стиснутые зубы. Месть была уже близка!
При очередном обмене ударами Никите удалось проскользнуть сквозь защиту врага и полоснуть того по животу. А следом меч Данко со свистом врубился в ключицу врага. Фонтан алой крови брызнул на пол.
С отчаянным воплем ублюдок рухнул на колени, хватаясь за глубокую рану. Его оружие выпало из ослабевших пальцев.
- За ту боль, что ты причинил нам и нашим родителям, тебе мало умереть и тысячу раз! Но мы с братом постараемся, чтобы твоя смерть была настолько долгой и мучительной, что ты успеешь тысячу раз попросить о смерти! – с ненавистью прошипел Данко в лицо их главного врага.
С этими словами Данко кивнул Никите и тот развернул набор пыточных инструментов. Братья подступили с двух сторон к аристократу…
В этот день месть и правосудие, наконец, свершились. Спустя много лет скитаний и лишений братья отплатили убийце родителей сторицей за те страдания, что им пришлось пережить из-за него.
И теперь, возвращаясь обратно к Нейту, братья шли навстречу новой жизни. Жизни без тягостного груза ненависти прошлого, что гнул их плечи все эти годы...
***
После исполнения мести Данко и Никита вернулись к Нейту, чтобы от всей души поблагодарить того за помощь в расправе над виновником гибели их семьи.
- Это всё ты, Нейт! - с жаром говорил Данко. - Если бы не твоя поддержка, мы никогда не добрались бы до того выродка!
- Теперь, когда наша мечта исполнилась, мы готовы отдать тебе всю оставшуюся жизнь! - добавил Никита.
Нейт лишь отмахнулся, делая вид, что ему безразличны их чувства. Но на самом деле он был искренне тронут такой преданностью - ведь братья напоминали ему погибших родных...
- Ладно, развели сопли! - буркнул Нейт. - Будете моими телохранителями - авось хоть так пригодитесь!
Хотя его тон был резким, Данко и Никита прекрасно понимали истинную подоплёку слов Нейта. И они были готовы оправдать это доверие, защищая своего господина до последней капли крови!
Данко и Никита отнеслись к своим новым обязанностям телохранителей со всей серьёзностью. Но вскоре поняли, что физически не могут тягаться с бойцами Нейта, закалёнными регулярными сражений в мире снов.
Обсудив ситуацию, братья пришли к Нейту с предложением:
- Хотим стать магами, чтобы по-настоящему защищать тебя! Быть твоим щитом и мечом.
Нейт задумался. С одной стороны, обучение магии - процесс долгий и затратный. С другой - верные боевые маги могут стать огромным подспорьем в будущем.
Взвесив все за и против, он сказал:
- Ладно, будь по-вашему. Вы станете первыми магами в моей банде.
Первым делом братья сформировали в своих телах каналы маны - проводники магической энергии. Это было болезненное и трудное испытание, но ребята стойко терпели любые муки.
К сожалению, это была самая простая часть пути мага. Для формирования каналов маны нужна была лишь посмертная сила и терпение. Очень много посмертной силы и терпения, а вот что нужно делать дальше, знали лишь единицы. Маги надежно хранили свои тайны и не стремились ими делиться.
Как только каналы были готовы, настала очередь определиться со стихией каждого из братьев. Нейт скупал для них всевозможные книги, свитки и трактаты, содержащие любое упоминание о магии. Но в основном это был лишь мусор, на подобии мемуаров магов или их пространных философских рассуждений. Что из себя представлял этап выбора стихии, оставалось загадкой.