Ана пошарила в поясе и вытащила сложенный лист бумаги. Данат заколебался, потом протянул руку и взял его. Какое-то время они молчали. Ота почувствовал напряжение в сгорбившемся теле Иссандры. Ана отвергла подарок. Потом девушка заговорила, и ее мать расслабилась.
— Прочитай его, — сказала Ана. — Прочитай его мне.
Ота закрыл глаза и взмолился всем богам, чтобы ни он, ни Иссандра, ни стражники не чихнули и не закашлялись. Он никогда не присутствовал во время более мучительно-неудобной сцены. Данат прочистил горло и начал декламировать.
Да, совсем плохо. Познания Даната в гальтском не простирались до умения рифмовать. Простые и ребяческие образы, под поверхностью слов таилась сексуальность, но неуклюжая и неуверенная. Хуже всего было то, что Данат говорил искренне, как жрец в храме. В конце последней строфы его голос сорвался. В саду наступило молчание. Один из стражников вздрогнул, подавил смех и опять застыл.
Данат медленно сложил лист бумаги, потом протянул Ане. Она на мгновение заколебалась, но потом взяла его.
— Я вижу, — сказала она. Несмотря ни на что, ее голос стал мягче. Ота не мог поверить своим глазам, но, похоже, она действительно была тронута. Данат встал и оказался на пол-ладони ближе к ней, чем раньше. Фонари замигали. Двое детей совершенно серьезно глядели друг на друга. Ана отвела взгляд.
— У меня есть любовник, — сказала она.
— Ты об этом уже говорила, — весело ответил Данат.
Ана покачала головой. Темнота скрыла выражение ее лица.
— Я не могу, — сказала она. — Ты прекрасный человек, Данат, и больше похож на императора, чем твой отец. Но я поклялась. Поклялась перед всеми…
— Я не верю в это, — сказал Данат. — Я совсем мало знаю тебя, Ана-кя, но не верю, что сами боги смогут остановить тебя, если ты действительно чего-то захочешь. Скажи, что ты не хочешь меня, но не говори, что отказываешься от меня из-за страха перед чем-то там.
Ана начала было говорить, но запнулась и замолчала. Данат шагнул вперед, и девушка тоже шагнула к нему.
— Ханчат знает, что ты здесь? — мгновением позже спросил Данат.
Ана секунду молчала, потом почти незаметно покачала головой. Данат положил руку ей на плечо и мягко повернул ее к себе. Быть может Оте показалось, но голова девушки слегка склонилась на руку его сына. Данат поцеловал Ану в лоб, а потом в губы. Она уперлась ладонью в грудь Даната, но слишком слабо, чтобы оттолкнуть его. Данат шагнул назад.
Он что-то прошептал, очень тихо, поклонился по-гальтски, взял свой фонарь и ушел. Ана медленно опустилась на землю. Они ждали, затаив дыхание. Девушка, одна, в темноте, и четверо шпионов, чьи ноги и спины начали медленно затекать от напряжения. Без слова и предупреждения, Ана дважды всхлипнула, встала, взяла собственный фонарь и вышла через ту же дверь, в которую вошла. Ота болезненно выдохнул и неловко вышел из-под ивы. На его платье остались зеленые полосы, там, где его колени упирались в плющ. Стражники, с бесстрастными лицами, отошли на несколько шагов.
— Мы все делаем хорошо, — сказала Иссандра.
— Не услышал объявления о свадьбе, — сказал Ота. Он чувствовал разочарование, хотя, очевидно, сердце Аны изменилось. И еще он чувствовал себя непорядочным человеком, и это его удручало.
— Если не произойдет что-нибудь этакое, дойдет и до объявления. Нужно время. Я знаю свою дочь. Я уже все это видела.
— Неужели? — сказал Ота. — Как странно. Я знаю своего сына, и никогда такого не видел.
— Значит Ане повезло, — сказала Иссандра. Ота удивился, услышав нотку грусти в голосе женщины. Луна вышла из-за высоких облаков, углубив темноту вокруг них, потом исчезла. Иссандра стояла перед ним, высоко и гордо подняв голову и насмешливо улыбаясь Она была, подумал он, интересной женщиной. Не прекрасной, в традиционном смысле, но все еще привлекательной.
— Свадьба — это то, что вы из нее делаете, — сказала она.
Ота обдумал ее слова и принял позу, которая выражала как согласие, так и мягкую грусть. Он не знал, сколько из этого она поняла. Но Иссандра кивнула и ушла, оставив его со стражниками.
Ота прострадал остаток банкета и вернулся в свои апартаменты, уверенный, что не заснет. Ночной воздух остыл. Огонь в очаге согрел его ноги. Страх, который грыз его все последние месяцы, не исчез, но ослабил хватку. Что-то происходит под звездами прямо сейчас: Данат и Ана играют свою драму с касаниями и шепотками; Иссандра и Фаррер Дасин — молча и со знанием о долгом союзе. Идаан охотится, Ашуа Радаани охотится, Синдзя охотится. И он один, не спит и ему нечего делать.