И сейчас, видя голую свою дочь перед террористами, Алексей думал не о ее жизни. Задача и Цель. Он давно знал, что любые сомнения разрушают больше, чем ревность и зависть, вымышленная любовь к ближнему, иллюзорная поддержка для галочки в блокнотике жизненных «достижений» каждого человека. Лёша ЗНАЛ РЕАЛЬНОСТЬ. Знал её трансформации и причуды. Он ВЕДАЛ это. Сейчас он точно ведал, как и что будет в следующие минуты. Даша знала арабский. Это была её прихоть – учить языки, которые ей нравились. Финский, грузинский… Боевики замешкались и потерялись, когда голая красивая девушка, качаясь и чуть не падая, попросила у них воды на арабском. Двое пошли к Даше, остальные смотрели, не зная, что делать. Дашу «отнесло» к дальнему от Алексея пассажирскому ряду. Она повернулась к террористам попой и «упала» внутрь ряда. Зрелище было впечатляющим. Все боевики двинулись к дочери Лёши и стали её лапать, якобы пытаясь достать из ряда.
…Короткие, мало слышимые автоматные очереди Алексея залили кровью пол салона, спящих пассажиров и Дашу.
– Вылезай, вылезай! – Лёша шептал, вытаскивая дочь из-под трупов.
– Пытаюсь…
Дашу трясло.
– Тише, Дашенька, тише.
Она посмотрела на отца. Во взгляде не было страха. В глазах дочери светился азарт. Лёша другого и не ждал. Это ведь была его дочь.
– Вниз, одеться и на своё место.
– Да, папочка.
– Бери у любых женщин платки и вытри всю кровь.
Даша понеслась в нижний салон, на ходу хватая шмотки пассажиров и вытираясь.
…Кабина… Это было важнее всего. И непонятнее всего, что он делал до этого момента. Вдобавок к его мыслям самолёт замедлил ход. «Камеры… Чёрт… Блин!.. Кто-то есть в комнате с камерами на первом этаже. Или зашёл прямо сейчас». Но рация молчала. «Кнопка в кабину? Ещё какой-то вариант?» Лёша даже начал судорожно анализировать, но вовремя остановил себя. Очень вовремя. Потому что аэробус включил турбины для разбега и взлёта.
«Пять человек. Скорее всего, в кабине все пятеро. Если я их положу, мы никуда не улетим. Без пилота».
…Глядя на камеры наблюдения в комнате с видео, точно так же думал Абу Аль Сафар Мадж. Никто из боевиков не знал о его присутствии в самолёте. Он был среди пассажиров. Сделав инъекцию, теоретически предотвращающую столбняк и сон от неизвестного газа, Мадж пришёл в себя быстро. И теперь просматривал записи. Он видел Алексея, его дочь, все действия, которые были в аэробусе. И просто позвонил в кабину по шифрованному мобильному. Пилот включил турбины, поскольку Мадж понимал, что такого паренька, как этот защитничек, иначе не обмануть. И выйдя из комнаты с видеонаблюдением, Мадж двинулся к Дашиному ряду.
Глава 8
Шахматы
Лёша по своим социальным качествам был «заточен» под Советский Союз. Он обожал пионерию, был в Артеке, где дрался чуть ли не каждый день. Артек представлял из себя юмористическую копию колонии для малолетних или комедию про самый худший советский интернат для трудных детей. Все ломились за путёвками в известный на весь мир Гурзуф, где был Артек, не зная, что там настоящая армейская дедовщина со стороны руководителей и вожатых и иерархическая кастовая система среди пионеров многих стран. Когда складывался костёр на Медведь-Горе, это походило на безумие. Пионеров и младших вожатых пинали, гоняли, непокорных избивали до попадания в больницу. Зато как красиво костёр в виде пионерского галстука смотрелся со стороны Крыма! Мощь великого государства сливалась с водкой и крымскими винами напивающихся в стельку старшин Артека. Сила советской державы оглашалась криками лишения девственности афроамериканок и таек, а также малых народов советской страны. Алексей любил Советский Союз в любом качестве. Искренне и душевно.
…Что вы любите в своей Родине? Себя в ней? Её в себе?
Людей, природу, работу, уклад? Ответа не существует. В любви «любится» всё. Когда в СМИ говорят, что на войнах защищают жену и детей – это слова. Защищают, просто потому что НАДО ЗАЩИЩАТЬ. Идейные защищают идею. Которой нет названия. Поэтому идейные слепо защищают лишь свою НЕКУЮ идею. Безыдейные защищают себя. В первую очередь. И только в определённые моменты мы защищаем родного человека. Или просто человека. Любого. Иногда успеваем подумать, что «надо бы защитить». Чаще – подумать не успеваем.