— Ну-с, мосье Паркинсон, — сказал Колэн, — как видите, вы не умерли. От легкой лихорадки не умирают.
— Что он говорит? — спросил Паркинсон отца Тома. — Вот тоска, когда ничего не понимаешь. Стоило норманнам завоевывать Англию, если мы до сих пор говорим на разных языках!
— Зачем он сюда пожаловал, отец Тома? Вы это выяснили?
— Он все расспрашивает меня о Куэрри.
— Это еще почему? Какое ему до него дело?
— Он только ради того и приехал, чтобы поговорить с ним.
— Тогда вполне бы мог отправиться в обратный путь на барже, потому что Куэрри разговаривать с ним не будет.
— Куэрри! Да, да, Куэрри! — сказал Паркинсон. — Что он там выкомаривает? Это же глупо! Какой смысл прятаться от Монтегю Паркинсона? Разве не ко мне мечтой стремится каждый человек? Цитата. Из Суинберна[34].
— Что же вы ему рассказали, отец?
Отец Тома сразу ощетинился:
— Я только подтвердил то, что ему говорил Рикэр.
— Ах, Рикэр? Ну, значит, он наслушался всякого вранья.
— Разве история с Део Грациасом вранье? И новая больница тоже вранье? Я надеюсь, что мне удалось подать все это в должном освещении.
— Какое же это освещение?
— Католическое, — ответил отец Тома.
Портативный «ремингтон» стоял здесь на столе рядом с распятием. По другую сторону распятия, точно второй разбойник, свисала с гвоздя фотокамера «роллефлекс». Доктор Колэн увидел на столе лист бумаги с машинописным текстом. Читать по-английски ему было проще, чем говорить. Он прочел заголовок: «Отшельник с берегов Великой реки» — и перевел осуждающий взгляд на отца Тома.
— Вы знаете, о чем тут?
— Это история Куэрри, — сказал отец Тома.
— Вот эта белиберда?
Колэн снова взглянул на страничку: «Такое имя дали туземцы неизвестному, появившемуся среди них в самом сердце Черной Африки». Колэн спросил:
— Qui etes-vous[35]?
— Паркинсон, — последовал ответ. — Вам уже было сказано: Монтегю Паркинсон. — Он разочарованно добавил: — Неужели это имя ничего вам не говорит?
Ниже на странице Колэн прочел: «…три недели, чтобы добраться на барже до этих диких мест. На седьмой день я заболел, и меня в бессознательном состоянии снесли на берег — укусы мухи цеце и москитов даром не проходят. Там, где Стэнли прокладывал себе путь пулеметами, сейчас ведется другая битва, на сей раз на благо африканцам, — битва со смертельной опасностью, с проказой… очнувшись, увидел, что лежу в больнице для прокаженных…»
— Но это все ложь, — сказал Колэн отцу Тома.
— Чего он кипятится? — спросил Паркинсон.
— Он говорит, что здесь у вас не совсем все… правда.
— Скажите ему, что здесь все вернее всякой правды. Это страница современной истории. Неужели вы воображаете, что Цезарь действительно сказал: «И ты, Брут?»[36] Это надо было сказать, и те, кто при сем присутствовал, — старик Геродот[37], что ли? Нет, он, кажется, был грек… значит, другой, Светоний[38] — проявили оперативность и сообразили, что тут требуется. Правду всегда предпочитают забыть. Питт потребовал на смертном одре пирожков со свининой, но история вложила ему в уста другое[39].
За извилистым ходом мысли Паркинсона не мог уследить даже отец Тома.
— Мои очерки надо помнить как исторические факты. Хотя бы от воскресенья до воскресенья. В следующем воскресном номере будет «Святой с прошлым».
— Вы тут что-нибудь понимаете, отец? — спросил Колэн.
— Не очень, — признался отец Тома.
— Зачем он сюда явился — причинять неприятности?
— Нет, нет! Ничего подобного. Я понял так, что его прислала в Африку газета писать о волнениях на британской территории. Туда он опоздал, но к тому времени начались беспорядки у нас в столице, и он приехал к нам.
— Не зная ни слова по-французски?
— У него был обратный билет первого класса до Найроби. Их газете не по средствам держать в Африке сразу двоих светил, как он выражается, и ему телеграфировали, чтобы он перебрался на нашу территорию. К нам он тоже опоздал, но тут до него дошли слухи о Куэрри. Он говорит, что ему нельзя возвращаться с пустыми руками, надо хоть чем-нибудь блеснуть. И вот в Люке он повстречался у губернатора с Рикэром.
— Что ему известно о прошлом Куэрри? Мы сами…
Паркинсон внимательно прислушивался к их спору, его глаза перебегали с одного лица на другое. Хватаясь время от времени за какое-нибудь одно понятное слово, он тут же делал поспешные, скоропалительные, ошибочные умозаключения.