- В самом деле, утрата, - с нотками грусти в голосе согласилась девушка, но тут же снова нежно улыбнулась и добавила. - Как же мы с вами, Леонид Егорович, не встретились в поезде раньше?
- В каком смысле?
- Мы с папенькой тоже прибыли в Москву киевским поездом, а затем пересели на этот до Петербурга.
- В самом деле?
- Истинно вам говорю, - утвердительно заявила Анастасия. - Мы бы...
В это время поезд промчался по мосту, и последние слова девушки утонули в оглушительном грохоте. Мимо окон быстро замелькали белые железные полосы мостового переплета. Не сговариваясь, собеседники замолчали.
Пожилой мужчина под пледом у окна сразу перестал сопеть, заерзал, ища место поудобнее и что-то недовольно пробормотал, шлепая толстыми губами. Оболенскому послышалось не то "черт побери", не то "спать мешают!", но он не стал выяснять.
В свете мелькающих за окном фонарей, более ярком, нежели тот, что дарили тусклые лампы в вагоне, Леонид Егорович успел рассмотреть сопровождающего юную девушку господина, и невольно скривился от пренебрежения. Трудно было представить себе более типичную бюрократическую физиономию, какой обладал отец Анастасии.
Выбритый сутками тому назад жирный подбородок, окаймленный круглыми бакенбардами, покрылся легкой щетиной, посеребренной сединой. Болезненно-желтый цвет кожи лица, желтые круги под глазами и пигментные пятна выдавали заболевания печени и поджелудочной железы. А стеклянные, безжизненные, неподвижные глаза метнули острый, злобный взгляд на окружающих, приоткрывшись буквально на секунду, и снова исчезли за тяжело опустившимися обвислыми веками.
Анастасия же заботливо поправила под головой отца подушечку, укрыла пожилого мужчину пледом и улыбнулась, едва ли сдерживаясь от желания поцеловать родную лысину или обрюзгшую отцовскую щеку.
С нетерпеливым ожиданием молодой человек и девушка несколько секунд молча смотрели на их общего соседа, пока тот не уснул снова. В этом молчании оба чувствовали что-то неловкое и в то же время сближающее, будто были соучастниками чего-то постыдного.
Когда же грохот сменился прежним однообразным шумом колес и рельс, Оболенский учтиво склонил голову к груди и переспросил:
- Простите, Анастасия Денисовна, но я не расслышал, что вы сказали.
- Может быть и к лучшему, - смущенно хихикнула девушка.
- И все же, - попросил Леонид Егорович. - Не потрудитесь ли повторить?
- Я сказала, что... мы были в Одессе, - все же ответила она, осторожно убедившись, что ее отец крепко спит. - Купали папенькин геморрой в лиманах. И проезжали этот ваш уездный центр Оскол на обратной дороге.
- Новый Оскол, - уточнил мужчина.
- Как вам будет угодно... Стоянка была недолгой, но, вероятно, в то же время вы и вошли в тот наш поезд.
- Как жаль, что мы с вами действительно не встретились раньше, - согласился Леонид Егорович.
- Вы крайне интересный собеседник, а я скучала все время пути до Москвы, - скромно призналась Анастасия.
- А что же ваш родитель? Не развлекает вас в долгом пути беседами? - переспросил Оболенский. - Мне только что показалась, что у вас обоих крайне близкие, дружеские отношения.
- Да, папенька искренне любит меня и дорожит мной, - улыбнулась девушка. - Но... как собеседник, Денис Васильевич скучен... Поверьте мне на слово, Леонид Егорович, папенька не умеет и не может ни о чем говорить, кроме своей персоны и службы... И это не множество тем, а всего только две... петербургские сплетни в сфере чиновничьего мира и собственные ревматизм и геморрой, которые, как я уже сказала, мы ездили купать в одесских лиманах. Говорят, должно помочь или хотя бы облегчить страдания.
- Да уж, стоит признать, мало интересного в таких разговорах, - с усмешкой и сочувствием в глазах согласился Оболенский.
- Леонид Егорович, - попросила Анастасия, явно желая оставить разговор об отце. - Расскажите, пожалуйста, о том преступлении в Новом Осколе. Видел ли кто убийцу? Остались ли какие особые приметы? Улики? Что думает следствие по этому поводу?.. Я люблю читать не только любовные романы, но и детективные истории тоже.
Прежде чем продолжить беседу, Оболенский улыбнулся девушке, но оставил свою улыбку без объяснений. За тридцать лет жизни коренному петербуржцу приходилось сталкиваться с разными женщинами: умными и красивыми, красивыми и глупыми, умными и некрасивыми и, наконец, с женщинами и глупыми, и некрасивыми. Но никогда прежде Леонид Егорович не встречал юной девушки, столь привлекательной, какой явилась к нему случайная попутчица Анастасия Денисовна, и которая бы так живо и откровенно интересовалась тем, чем интересовался и жил он сам.