- И много там народу? - О'Шипки нахмурился.
- Семь человек, - бодро ответил Ядрошников, запахивая дождевик. - Вас двое, да я - итого десять. Пойдемте же, друзья, время позднее! Завтра у нас куча дел.
Шаттен-младший сделал О'Шипки яростные глаза, встал с камня и двинулся за директором. О'Шипки, поминутно озираясь в поисках опасности, догнал их и пошел быстрым шагом, стараясь не отставать от Ядрошникова. Тот, погруженный в свое, бормотал:
- Десять аватар... собрались в Центре Роста... Они хотели подрасти, решив, что это просто...
- Что, простите? - не расслышал Шаттен.
- А, чепуха, - отмахнулся директор. - Начало считалочки, сущая бессмыслица. Я не знаю, как там дальше. Советую воспользоваться моментом и насладиться прекрасным ландшафтом. Чудесная ночь, право слово!
И он сделал широкий жест, обводя рукой видимую часть острова. Действительно, пейзаж впечатлял. В черных пятнах, разбросанных там и тут, угадывалась экзотическая растительность. Угрюмая зелень была припорошена снегом. Луна освещала острые пики скал и стреловидные шпили замка, который возвышался, словно мрачный и негостеприимный горный король. Большая часть его длинных и узких окон оставалась темной, и только в нижних горел тусклый свет; скрипучий фонарь раскачивался на ветру, высвечивая чугунную дверь. Пахло морем и плесенью; в низких, рваных облаках плескали крылья. Огромный ворон сел на придорожный валун и гортанно крикнул, словно предостерегая идущих от радужных заблуждений. Правее, в низине, белели надгробья.
- Кладбище? - О'Шипки поднял брови. - Центр Роста содержит собственное кладбище?
- Декоративный момент, - возразил Ядрошников. - Оно не настоящее. Но способствует готическим ощущениям, согласны? Мы прикупили могильные плиты... и целые склепы, побираясь там и сям... Мы выбирали обреченные погосты, предназначенные к утилизации. Их все равно запашут, распашут... возможно, посеют хлеба... отчего бы не спасти хоть часть? Зато при Центре возник... он запнулся, подыскивая слово. - Возник... антураж, благоприятный для медитаций и погружения.
- Богато живете! - заметил Шаттен, который уже почти оправился от одышки. - Держать кладбище... только, чтобы создать философское настроение... И кому-то же надо за ним смотреть. Поди, вам приходится кормить целую свору прислуги?
- Нет, - беззаботно ответил Ядрошников. - Здесь нет никаких слуг. Я же сказал, что нас будет десять человек, и сверх того - ни души. Нам не нужны лакеи, мы не держим дворецкого. Мы все делаем сами, как в коммуне. Стряпаем, стираем, прибираем в саду. Не забывайте, что вы находитесь в Центре Роста. А созидательный труд - известное средство добиться высот или глубин, кому куда хочется...
Слова эти пришлись не по вкусу О'Шипки:
- Стирать? Стряпать? - прорычал он. - Вы хотите сказать, что я должен самолично варить себе овсяную кашу, дрызгаться в тазу и чистить лестницы? Нет уж, увольте!
Ядрошников огорченно вздохнул:
- Прискорбные настроения! Впрочем, поступайте, как знаете. Никто вас не неволит. На такой случай у нас есть Анита и Мамми, с которыми вы скоро познакомитесь. Они обожают уборку и с удовольствием избавят вас от этой тяжкой обязанности.
Обрадованный Шаттен приостановился:
- Женщины? Здесь есть женщины!
Ядрошников иронически прищурился:
- Вас это радует? Советую настроиться лишь на одну... Но если вам понравится Мамми - точнее говоря, если вы ей понравитесь...
Шаттен поскучнел и неприязненно покосился в сторону О'Шипки. Тот не стал его разубеждать:
- Верно, треугольник! И не забудьте, что я ирландец.
- И что это значит? - немедленно встрял Ядрошников.
- Это значит многое, - ответил О'Шипки. - Мне палец в рот не клади.
- Очень надо, - пробормотал Шаттен. - Господин директор, мои силы на исходе. Мне не терпится принять ванну и лечь в постель. Я даже готов пожертвовать ужином.
- Пожертвуете, раз готовы, - директор полез в дождевик и вынул огромный ключ, похожий на те, что вручали победителям мэры поверженных городов. Он вставил его в замочную скважину и приналег всей тушей.
О'Шипки непонимающе следил за его действиями:
- Они что - сидят у вас взаперти?
- Издержки анализа, - развел руками Ядрошников, на миг оторвавшись от ключа. - В них проснулись детские страхи. Они сами попросили меня запереть дверь. Но я не стану их лечить, нет! Мы поступим иначе. Я намерен официально объявить на острове чрезвычайное положение. Судно ушло. Буря усиливается. Мы отрезаны от внешних миров, и никто посторонний не сможет проникнуть в замок. Мы одни на этом острове. Нечего бояться! Нечего запираться!