броне все равно было жарко, как в бане. – А я – курить! – Раздался в наушниках шлема голос Макса. – А я хочу апельсин, – прогнусавил Пирогов, а через секунду жалобно добавил, – и какать! Взвод заржал в 30 глоток. Петров сам чувствовал, что долго не выдержит. Его желудок жалобно урчал, прося пищи. А еще очень хотелось пить. Леха потрогал алюминиевую фляжку, висящую на поясе. Она уже наполовину была пуста. Джив отвинтил крышку и сделал осторожный глоток из фляжки. Тьфу! Леха сплюнул на землю. Во фляге был настоящий кипяток! Солнце палило нещадно и своими жаркими лучами превратило содержимое алюминиевых фляжек в жидкость, совсем непригодную для утоления жажды. Черт! Сколько же им еще торчать на этом гребаном проспекте?! Позади курсантов время от времени прохаживались полицейские. – Что, сынок? Жажда замучила? – Раздался над ухом Петрова чей-то хрипловатый голос. Леха оглянулся и, от неожиданности, удивленно вскинул брови, когда совсем близко увидел настоящую слоновью голову с длинными загнутыми вверх белыми бивнями и длинным серым хоботом. Это был мамонтинец. Настоящий мамонтинец, одетый в форму полицейского! Представители этой инопланетной гуманоидной расы не часто встречались в центре Федерации. В основном они селились на периферийных планетах и редко покидали свои края. Считалось, что предками мамонтийцев были шерстистые мамонты, обитавшие на их родной планете Мамонтане. Их эволюция чем-то напоминала человеческую. Они также превратились в прямоходящих существ, шерсть на их теле исчезла (лишь на голове остался маленький пучок волос), со временем увеличился их мозг, появились зачатки интеллекта. А дальше эволюция двинулась, как по земному человеческому сценарию. И когда 1000 лет назад Федерация соприкоснулась с мамонтийцами, их колонии занимали уже десятки планет. Мамонтийцы по своей натуре не были агрессивными созданиями. Поэтому они без лишней демагогии добровольно вошли в состав Звездной Федерации, и с тех пор мирно обитали на периферийных границах Галактики. Мамонтийцы прославились своей мудростью. Некоторые их законы были введены в законодательную систему Федерации, а самих мамонтийцев частенько приглашали баллотироваться в государственные органы управления на той или иной планете. Но мамонтийцы отказывались. Они вели какой-то странный, непонятный людям, замкнутый образ жизни. И, как правило, практически не покидали свои планеты. А потому встретить мамонтийца на Крокусе – почти в центре Федерации – настоящая редкость. Интересно, каким это ветром его сюда занесло? – Пить хочешь? – Мамонтинец протянул Лехе прозрачную пластиковую бутылку. Петров взял бутылку и отхлебнул из нее жидкость. Это была прохладная минеральная вода. – Пей, пей, – засмеялся мамонтинец, когда Алексей протянул бутылку обратно. – Пей, пока не напьешься. У меня этого добра целый ящик. Алексей жадно пил холодную минеральную воду, а мамонтинец, потешно размахивая серым хоботом, внимательно рассматривал Петрова своими черными слонячьими глазками. Интересно, что роилось в его большой голове? Джив легонько соприкоснулся с его разумом и тут же встретил мощный ментальный щит. Ого! Алексей быстро убрал свой ментальный зонд. В глазах мамонтийца промелькнула тень понимания. Петров мог бы поклясться, что полицейский почувствовал Лехин зонд, но тот, однако, виду не подал. Вместо этого мамонтинец снял свою синюю фуражку, подставив под солнечные лучи свою макушку с пучком вьющихся седых волос. – Жарко сегодня, – произнес он и захлопал своими большими ушами, пытаясь создать хоть слабенький ветерок. – Спасибо, – Алексей протянул мамонтийцу наполовину опустевшую бутылку. – Да не за что, – кивнул тот и протянул Петрову свою трехпалую лапу. – Меня зовут Брюхач. – Алексей, – представился джив, пожав мамонтийцу руку. – Давно служишь? – Спросил Брюхач, пряча бутылку у себя за пазухой. – Нет, сэр. Я с военной кафедры, – ответил Петров. – Только вчера в воинскую часть прибыл. – Понятно, – Брюхач одел фуражку. – Пушечное мясо для сепаратистов. Мамонтинец искоса посмотрел на джива, словно наблюдая за его реакцией. – Сэр, а правда, что говорят… – Леха замялся. – Говорят, будет штурм. – Неправда, – ответил Брюхач. – Вы здесь для того, чтобы попугать местный народец. И, пожалуйста, больше не называй меня сэр. Для тебя я просто Брюхач. Алексей, улыбнувшись, кивнул. – А сепаратисты, – продолжил Брюхач. – Так они вон, на площади перед мэрией. – Мамонтинец махнул хоботом, указывая на городскую площадь. Петров посмотрел туда, куда указал Брюхач. Он увидел высокое пятиэтажное белое здание, вершину которого венчал золотой купол со шпилем. На шпиле под порывами легкого ветерка лениво трепыхался трехцветный флаг – жёлто-сине-красный триколор – с вышитой посередине серебряной восьмиконечной звездой. Мэрию окружало оцепление вооруженных полицейских. А перед входом в правительственное здание, прямо перед полицейским кордоном, расположилась небольшая кучка мужчин. Их было человек 30. Они были одеты в грязные рабочие комбинезоны, а на ногах – разбитые, просящие каши, ботинки. На угрюмых исхудалых, перепачканных грязью и сажей, лицах застыла мрачная маска безразличия ко всему происходящему. Мужчины сидели прямо на земле, скрестив ноги, и молча стучали шахтерскими пластиковыми касками об асфальт городской площади. Их мрачные взгляды были устремлены на тонированные стеклянные двери мэрии. Петров удивился, что раньше не заметил этих людей. Хотя, куда там ему было? Этот адский прыжок. Торопливый бег через площадь. Напряженное ожидание боя… – Они как зомби, – произнес Леха. – Похожи на кучку обдолбанных наркоманов. Это и есть сепаратисты? – Это шахтеры с Угольного Кряжа, – ответил Брюхач, сверкнув на солнце своими белыми бивнями. – Сутками безвылазно батрачат под землей, – Брюхач вздохнул. – Их можно понять. Нормы выработки в шахтах повышаются изо дня в день, а зарплату регулярно задерживают месяца на три, а иногда и на полгода. А чем им семьи свои кормить? Угольной пылью? Вот и сидят тут, почитай, аж вторые сутки. Не едят, не пьют. Только касками барабанят. Думают до мэра достучаться. – Мамонтинец сплюнул на асфальт. – Напрасно. Только подохнут тут от голода. – Но как такое могли допустить? – Удивился Леха. – А руководство шахт? А профсоюзные комитеты по поддержке трудящихся? Ведь можно же было решить эту проблему цивилизованным способом? – А, – махнул рукой Брюхач. – Руководство кормит людей лишь пустыми обещаниями. А профсоюзы давно на работяг махнули рукой. Сидят там одни жлобы, лишь бумажки с места на место перекладывают. Ну собрали они с рабочих тонны две справок – да так все и заглохло. Ждите, мол, разберемся. Два года уже разбираются, а толку-то никакого. – Мамонтинец театральным жестом развел руками. – Вот и остается работягам разве что к мэру обращаться. Только его администрация на письменные жалобы ничего толком не ответила. Опять – ждите. Опять – разберемся. Не вытерпели мужики. Сели позавчера прямо под окнами мэрии, да и вот, – мамонтинец кивнул головой на шахтеров. – Барабанят касками об асфальт. Своеобразный протест системе. А раз протестуют против системы, значит сепаратисты. Тут же всю полицию в ружье, военных пригнали. Да ты сам посмотри, – Брюхач показал пальцем на верхние темные окна небоскребов. Петров задрал голову вверх. – Там чуть ли не в каждом окне пулеметная турель, – пояснил мамонтинец. – На крышах примыкающих к площади домов засели снайперы. Не дай бог этим бастующим бедолагам хоть на миллиметр двинуться к мэрии – тут такое месиво начнется! Потому и стоите вы тут, чтобы других граждан на площадь не пускать.Их ведь всех в суматохе без разбору положат,если начнёться заварушка. А потом иди, разберись, кто был сепаратистом, а кто нет, – Брюхач снял фуражку и вытер выступивший на лбу пот синим платочком. – Вы слишком осведомлены об этих событиях, – осторожно начал Леха. – Думаешь, я тоже сепаратист? Ха-ха, – засмеялся мамонтинец. – Я такой же простой работяга, как и эти шахтеры. Только форма у меня синяя, а у них она черная. Порой я частенько выпиваю в баре с кем-нибудь из шахтеров. Оттого и знаю, что у них в шахтах творится. А то, что я мыслю иначе, нежели мои коллеги, – Брюхач одел фуражку. – Так то лишь мои мысли. Я имею право так думать и высказывать свои мысли вслух. – Вы правы, – согласился с последней фразой мамонтийца Петров. – Но вы выставляете Федерацию просто каким-то монстром. Федерация всегда служила и служит народу. Все ее законы направлены на то, чтобы цивилизованно решать самые разнообразные проблемы. Чтобы каждый, понимаете, каждый гражданин, даже на самой захудалой планете, был счастлив! Брюхач недоуменно уставился на Петрова, растерянно хлопая глазами. А большие уши мамонтийца хлопали в такт его моргающим глазам. – Ты с какой планеты свалился? – Удивленно спросил джива Брюхач. – С Земли, – честно признался Леха. – Тогда все ясно, – усмехнулся мамонтинец. – Может, у вас на Земле и решили бы все по-другому, и законы у вас для народа. Да только Крокус, сынок, это не Земля. Здесь всевидящее око Федерации либо дремлет, либо глядит все время не туда. – Разве закон не одинаков для всех? – Начал было Леха, но Брюхач тут же его оборвал. – Одинаков лишь по бумагам, – сказал он. – А на деле все обстоит совсем по-другому. Пойми, миром правят деньги, сынок. У кого их больше, тот и прав.