е. - Тогда почему об этом помним мы? – спросил Лёха. - Не знаю. – Честно ответил мамонтинец. – Может быть радиус поражения был маленький, может разработка не совершенна и учитывая психику некоторых людей не поддаёмся его воздействию. Не знаю – Брюхач улыбнулся. – В любом случае никакое психотронное оружие не действует не мамонтийца. - Это чудовищно – произнес Алексей. – В том плане, что людей используют как подопытных кроликов в ходе какого-то жуткого научного эксперимента. - Федерация любит всякого рода эксперименты – Брюхач хитро прищурился, уставившись на Петрова: - За те полвека, что я живу здесь, я постоянно наблюдаю эти правительственные эксперименты. И я давно понял, что той великой звёздной системы, которой когда-то была Федерация – после кровопролитной войны с Протосами – больше не существует. Все благие намерения рухнули, благородные идеалы исчезли. Их места заняла иллюзорная напыщенная бутофория счастливой жизни, призванная скрывать от людей жуткую деградацию государства, словно раковую опухоль, разъедающая её изнутри. За примерами далеко ходить не надо. Вот ты Бульдог, - Брюхач неожиданно обратился к бармену. – Ты доволен своей жизнью? - Издеваешься? – бармен искоса посмотрел на мамонтийца.- Я сыт этой жизнью по горло. – Бульдог стёр салфеткой с поверхности барной стойки пролитые капельки вина. – Одни Килирианцы чего стоят! - Килирианцы? – переспросил его Лёха. Он тут же вспомнил высоких зелёных гуманоидов с большими, как два блюдца, белыми глазами. Представителей этой расы можно было встретить на любой планете Федерации. Эти зелёнокожие трёхпалые существа вели себя довольно-таки мирно, по отношению к другим расам, стараясь незаметно ассемблироваться с населением той или иной планеты. - Эти Килирианцы уроды проклятые. – зло проворчал бармен. – летят сюда со своей планеты как пчёлы на мёд! Сначала торгуют картошкой да фруктами, а потом захватывают целые рынки. Обманом и хитростью наживают свои капиталы, а потом скупают целые заводы и лезут, лезут в Думу – к власти рвутся, уроды. Так, глядишь, только вчера этот лупоглазый прилетел, завтра начал торговать картошкой. Через неделю в его власти уже целый рынок. А еще через месяц в торговых рядах сидят одни Килирианцы. Эх, был бы в руках пулемёт – перестрелял бы всех гадов! Блэйд слегка усмехнулась. -Может не всё так плохо. Ну торгуют они потихоньку. Делают деньги, скупают заводы. Но я слышал, что одну полуразвалившуюся фабрику купил Килирианец: отреставрировал, поставил современное оборудование, нанял рабочих. Сейчас это преуспевающее предприятие и люди там неплохо зарабатывают. Разве это плохо? - Да кто зарабатывает?! - вскричал бармен. – Там же все начальники одни эти большеглазые! Ходят во всём чистеньком, высокомерно задрав нос, а простые честные работяги выполняют всю грязную работу! Да они используют нас как рабов! Так глядишь, скоро всю Федерацию оккупируют, благо плодятся эти уроды как тараканы. Сначала один – а через неделю уже целая сотня! - Гражданин Федерации имеет право свободно передвигаться и жить на любой планете по собственному выбору. – процитировал Конституцию Федерации Петров. – Естественно, соблюдая законы Федерации, действующих на всех её планетах. Таков порядок. Он распространяется на всех. В том числе и на Килирианцев, так как их планета входит в состав Федерации. В конце – концов, межпланетная миграционная политика продуктивно решает вопросы переселенцев. И ни один Килирианец не был ею не доволен. - Политика. – зло пробурчал бармен. Его лысый череп блестел в лучах неоновых светильников ресторана. – Федерация не может навести порядок и на одной планете. О какой межпланетной политике может идти речь? Современная политика – это издевательство над трудовым народом. Способ стрясти с него побольше денег. Верно я говорю, мамонтинец? - Верно, – кивнул Брюхач. – У меня был чудесный виноградник. Широкое поле, сплошь засаженное виноградной лозой. – глаза мамонтийца помутнели, вероятно выпитое вино начало на него действовать. – Ах, какое чудесное вино из него получалось. Если бы вы могли попробовать хоть каплю этого нектара, то навсегда бы отказались от этого альдебаранского пойла! Брюхач выплеснул вино на пол. - Вы сказали был? – переспросила Соня. - Был. – кивнул головой мамонтинец. – Был. 20 лет назад. Пока наш уважаемый губернатор не издал указ о борьбе с пьянством. Виноградники по всей планете спалили напалмом. А разве народ от этого меньше пить стал? – Брюхач плеснул в фужер вина. – Наоборот. За то теперь всё вино Крокус закупает у торгашей с других планет. А казалось бы: вырасти виноградник, да и заменяй постепенно вино на … кхм. – Мамонтинец на секунду задумался. – Ну, скажем, на тот же натуральный виноградный сок. Народ, глядишь, постепенно перестал бы глотать вино, а пил бы полезный виноградный нектар. Так и с другим алкоголем поступить можно было. Глядишь, и с пьянством вопрос был бы решён. - Очень интересный вариант алкогольной политики. – заметил Петров. - Да не в алкогольной политике дело. – Брюхач залпом осушил фужер. – Это я так… Для примера. Я говорю о том, что старое то разрушили, а взамен ничего народу не предложили. Получилось, что старый порядок исчез, а новый не образовался. Вот и пустили наши господа всё на самотёк. – глаза мамонтийца покраснели от выпитого вина. – И вместо новой виноградной лозы вырос на поле чертополох какой-то. - Верно говоришь, Брюхач. – подтвердил Бармен. – Везде жмут нашего брата. И всё это идёт оттуда, сверху. – Бульдог потыкал указательным пальцем вверх. - Но вам- то, - Алексей неловко замялся. – Вам-то грех жаловаться на правительство. У вас такой шикарный бар. Куча посетителей. Доход наверное неплохой, не облагаемый налогом, кстати. Плюс правительственная безлимитная кредитная линия как частному предпринимателю. Бармен густо покраснел, гневно уставившись на Петрова. Алексей понял, что сболтнул что-то не то. Похоже в политике он разбирался так же как в вождении звездолёта, о пилотировании которого он вообще ничерта не знал. - Да я такой же налогоплательщик, как и все! – заорал Бульдог. – 70% моей выручки всё равно уходит государству. Газ, свет, вода, налоги на оборудование, на площадь помещения – всё это ежемесячные платежи, независимые от полученной прибыли. Государство дерёт с меня налоги, не спрашивая, как у меня идут дела, не умирает ли мой бизнес и хватит ли мне со следующей выручки покрыть очередные налоги! Предприниматель платит в казну Федерации всегда в два раза больше, нежели обычный налогоплательщик. Да ещё этот нововведённый закон о страховании транспортных средств! Ну, скажите, - бармен стукнул кулаком по столу. – Какого чёрта я должен обязательно страховать свой грузовичок за 10 тысяч кредиток, когда его цена всего то 1000? Куда пойдут переплаченные мной 9 тысяч кредиток? - В карман, дорогой мой, Бульдог. В карман налоговиков. – Подал голос Брюхач, который откупоривал уже третью бутылку вина. – А весь этот бардак от того, что нет в Федерации подотчетности. Вот если бы хотя бы те же налоговики отчитывались перед народом: мол, столько процентов ушло на ремонт дорог, столько-то на строительство новой больницы, например. Я бы шёл и видел: ага, дороги отремонтированы, больница построена. А так, - Брюхач махнул рукой. – Когда нет отчётности, не видно, куда наши денежки уходят. Вон, на Плутоне, - мамонтинец наполнил вином свой пустой фужер. – Уже 16 лет строят криогенную станцию. Денежки из бюджета на стройку выделяются, да до места назначения почему-то не доходят. А это ведь наши кровные денежки, - мамонтинец стукнул кулаком в грудь, - честных налогоплательщиков. - Согласен. В государстве Бардак! – попытался подыграть мамонтийцу Лёха. Он с опаской взглянул на Соню, ища у неё поддержки. Девушка промолчала. Она со странной понимающей улыбкой смотрела то на Петрова, то на его собеседников. Похоже она получала удовольствие, наблюдая весь этот спектакль. - Бардак, бардак, парень. – закивал головой бармен. – И такое ведь творится не только у нас на Крокусе, но и по всей Федерации. - Ага, - в такт Бульдогу кивнул Лёха и легонько пихнул локтем Соню. Пусть она тоже скажет пару слов, так как Петров чувствовал, что беседа начинает уходить немного не в ту сторону. Кажется, Блэйд поняла его. Соня отхлебнула вина из своего фужера и произнесла: - Но ведь есть народные партии. Их лидеры входят в состав совета Федерации. Разве они не отстаивают права своих избирателей? - Да они забыли о том, что должны отстаивать, едва переехав в столицу! – воскликнул Бульдог. – О народе они уже давно не помнят и думают лишь о том, как туже набить свой карман кредитками! - Что ж, - пожала плечами девушка. – Думайте, прежде чем выбирать лидера. - Да разве их всех разглядишь? – ответил бармен. – С виду вроде приличные люди, а потом выясняется – дерьмо. – Бульдог тяжело вздохнул. – Был у нас один лидер. Честный человек. Народ за ним валом валил. Влад Листновский. Может слышали о нём? Соня и Лёха отрицательно покачали головой. - Добрая душа, - вновь вздохнул бармен. – И главное – справедливый! Всех этих жуликов в Думе на чистую воду выводил. При нём глядишь и жизнь на Крокусе наладилась бы. Да только… - Бульдог достал из-под стойки бара пустой фужер и налил в него немного вина. – Да только прожил он не долго. Как только начал порядок в Думе наводить – так через месяц его хлопнули. Пристрелили пря