, я вспомнил слова, сказанные мне пророком и, неожиданно, понял их смысл. А потом, - Вортекс помрачнел, - передо мной открылись Врата Бездны и из её бездонного чрева вырвались девять Всадников. Они были облачены в чёрные доспехи и их чёрные плащи, развивавшиеся за их спинами, затмевали солнечный свет. Это были девять Всадников Апокалипсиса. И они во весь опор мчались на меня верхом на гниющих дохлых клячах, а за ними стеной наступал мрак. Но, - старик улыбнулся. – Я одолел их. Поразил их всех по одному и низвергнул назад в Бездну. И Врата Бездны захлопнулись. Мрак исчез. Я не знал - была ли эта битва реальной, или всего лишь порождением воспалённого воображения умирающего нищего, но когда я с трудом разлепил, слипшиеся от запекшейся крови, веки, то увидел Его лик. Пророк сидел рядом со мной и с улыбкой смотрел на меня. «Ты очистился – сказал он. – Ты понял смысл слов, и теперь ты можешь поделиться им с другими. Мы можем это сделать вместе. Готов ли ты теперь следовать за мной?» Я ответил, что готов и с тех пор мы всегда путешествуем вместе. – Вортекс замолчал на мгновенье, а потом, искоса взглянув на Петрова, лукаво произнёс: - Хочешь узнать слова, сказанные мне пророком? Леха согласно кивнул. - Он сказал: «Человек безрассуден, не логичен, и эгоистичен. Не важно, люби его. Если делаешь добро, скажут, что поступаешь так из личной выгоды. Не важно, делай. Если воплощаешь свои цели, найдёшь лживых друзей и настоящих врагов. Не важно, воплощай. Добро, которое ты делаешь, завтра забудут. Не важно, будь стойким и честным! То, что ты строил годами, может быть разрушено в один миг. Не важно, строй. Если отдаёшь миру всё лучшее, тебе ответят не благодарностью. Не важно, отдавай. Только постигнув смысл этих слов, ты найдёшь то, что давно неосознанно ищешь». - И Вы нашли Это Нечто? – спросил старика Лёха. - Да – кивнул Вортекс. – И это именно то, что помогло мне одолеть чёрных всадников Апокалипсиса. - И что же это? - Любовь – ответил старик. – Любовь – это могучая сила и истинное сокровище мира. – Вортекс понизил голос и тихо добавил: - Любовь – это сила, позволяющая мне беседовать с миром, слышать его, быть с ним единым целым. Путь избранного – это путь вне света и тьмы, вне добра и зла. Это дорога абсолютной любви. - Мне тоже придётся пойти по ней? – спросил Лёха. - Ага – кивнул Вортекс, и, глядя на Петрова, хитро прищурился: - Если ты действительно избран для этого. - А как мне узнать об этом? – не унимался джив. - Об этом может знать только Он – пророк – ответил Вортекс. – Смотри, мы уже пришли. Впереди показалось незнакомое селение. Издалека можно было разглядеть с десяток деревянных хижин с соломенной крышей, а рядом с ним, на берегу виднелись, перевёрнутые кверху дном, пузатые рыбацкие лодки. Там же, на берегу, у самой кромки воды, сушились сотни рыболовных сетей, растянутых на длинных деревянных кольях. Селение казалось мёртвым. Петров напрягал зрение, пытаясь разглядеть хоть кого-нибудь из местных жителей. Но всё было напрасно. Увидеть жителей деревни Лёхе не удалось. - Следуй вдоль берега реки к рыбацким лодкам. Там ты найдёшь свою девушку – сказал старик. – А потом идите в селение. Там вас ждёт Пророк. - Разве вы не пойдёте с нами? – спросил Вортекса Лёха. - Нет, мой юный джив – улыбнулся старик. – У меня иной путь. Может быть мы когда-нибудь встретимся вновь. А пока желаю тебе удачи рыцарь – джив – и прощай! – сказав это Вортекс, мгновенно растворился в воздухе. Петров не спеша направился к рыбацким лодкам. Как и говорил старик, на берегу Алексей нашёл Соню. Девушка лежала на песке около перевёрнутой рыбацкой лодки и, кажется, крепко спала. Алексей потряс Соню за плечо. Блэйд мгновенно проснулась и одним прыжком вскочила на ноги. - Лёха! – радостно воскликнула девушка и крепко обняла джива, да так сильно, что чуть не переломала ему рёбра. - Я думала, что ты мне приснился, - заговорила Соня. – Думала, что вся моя жизнь была лишь сном. Понимаешь? - Нет – честно признался Алексей, освобождаясь от крепкого Сониного объятия. – О чём ты говоришь? - Водитель такси брызнул в нас сонным газом, помнишь? – затараторила Блэйд.- Я одним ударом вырубила этого таксиста. Смотрю – ты уже храпишь на заднем сидении. А потом, - Соня нахмурилась, припоминая какие-то события – потом я потеряла сознание. Наверное, я всё-таки успела вдохнуть пары сонного газа. Я ощутила, что падаю, но не на землю, а лечу куда-то вниз. Затем я почувствовала под своим телом рыхлую влажную почву. Тогда я открыла глаза – Блэйд пристально посмотрела на Петрова. В её тёмно-голубых глазах Алексей увидел не свойственный ей страх. – Я лежала на земле, перепаханной от разрывов гранат – дрожащим голосом произнесла девушка. – На мне была форма ротного Тагга. Рядом со мной, вжившись в землю, лежала целая рота клонов-убийц. Рота, которой я командовала – Соня закрыла глаза. – Я увидела знакомое небо, покрытое плотным слоем чёрных радиационных облаков. Я ощутила под собой дурно смердящую почву, влажную от впитавшейся крови убитых повстанцев. Я снова была на Ксантарисе, Алексей. И это… это было ужасно. - Но как, - Лёха прижал девушку к себе. – как ты могла там оказаться? - Ко мне по-пластунски подполз пожилой тагг – продолжала Блэйд, будто не слышала джива – он носил чин майора. «Где я?» - спросила я его, хотя сама уже знала ответ. «На Ксантарисе, лейтенант – ответил он. – Вы спали. Вам снился сон. Нам пора двигаться дальше». Мы стали выдвигаться на новые позиции. Пока мы ползли по чавкающей жиже, я размышляла над словами майора. Тагги спят, но никогда не видят сны. Я же чётко помнила всё, что было со мной после Ксантариса. Неужели, вся моя жизнь была лишь мимолётным сновидением. Неужели всё, что мне наполняло смыслом все эти годы, было лишь миражом? Я не могла в это поверить. Неожиданно началась атака. Рота штурмовала мятежное селение. «Очнись, лейтенант! – проорал мне в ухо майор, когда я замешкалась отдать команду “Огонь” – Вперёд! В атаку!». Я отдала приказ, и рота вошла в деревню. Бой был тяжёлым. Мятежники не отступали и не сдавались в плен. Они отчаянно дрались за каждый дом, каждую улицу, за каждый клочок своей земли. Рота несла большие потери, медленно продвигаясь к центру деревни. Я была увлечена схваткой. Несколько кумулятивных игл, выпущенных из сепаратистских винтовок, прошили на вылет мою левую руку. Серый рукав гимнастёрки тут же намок от струящейся крови, но я … я не чувствовала боль. Как в прочем не испытывала никаких любых других чувств к окружающему миру. Я забыла абсолютно всё. Тебя. Свою жизнь. Осознание самой себя. Личность Сони Блэйд исчезла, как будто её и не было. Было лишь лейтенантское звание, порядковый номер, да список запрограммированных команд и приказов, полученных от вышестоящего руководства. Я снова была таггом – бездушным биологическим автоматом – клоном – убийцей. Ликвидатором. И я несла смерть – Соня немного помолчала, а затем продолжила: - В полу одного из «зачищенных» нами домов, я обнаружила деревянный люк, умело замаскированного под тряпочной половицей. Я подняла крышку люка и бросила вниз гранату. Кажется подвал внизу был глубоким – я еле расслышала грохот взрыва. Затем я, стала спускаться вниз по верёвке, которую достала из армейского рюкзака, болтавшегося у меня за спиной. Верёвка напряглась под моим весом, но крюк на её конце – который я вбила в деревянный пол – выдержал нагрузку. Вниз я спустилась быстро. Я оказалась в небольшом помещении – всего метра в три в ширину, да около четырёх в длину. Потолок был расположен низко, но, тем не менее, его высоты мне хватило, чтобы стоять в подвале в полный рост. Стены, пол и потолок, иссеченные осколками от разрыва гранаты, были сделаны из железобетона. Похоже, что это было бомбоубежище. Я поняла, что была права, увидев в потолке торчащие трубы воздуховодов. В подвале было светло. У стены, вмонтированной в железобетон, располагался широкий железный стол, на нём сохранившаяся каким-то чудом, стояла старенькая керосиновая лампа. И в её желтоватом свете бомбоубежище, закопчённое от разрыва протонной гранаты, было похоже на могильный склеп. У своих ног я увидела обгоревшие останки тех, кто прятался в подвале. Похоже, что это была целая семейная чета: два обугленных скелета взрослых и три скелета поменьше. Дети. На их останках, скрюченных в предсмертной агонии, виднелись кусочки обгорелой плоти, являя моему взору ужасающий лик Смерти. Впрочем, я и есть Смерть. А смерть всегда беспристрастна. Я решила выбираться из подвала. Он был зачищен. И тогда я увидела единственного выжившего человека, по непонятным причинам, не замеченного мной ранее. Это был молодой парень в длинном тёмно-бардовом плаще. Он стоял в дальнем углу подвала и с улыбкой смотрел на меня. Я нажала на спусковой крючок, но затвор винтовки заклинило. Я целилась в него и щёлкала крючком, но оружие отказывалось стрелять. «Я не причиню тебе вреда». – спокойно сказал парень. Он медленно поднял руки и откинул с головы капюшон плаща. В свете керосиновой лампы я отчётливо увидела его лицо. Тёмно-каштановые волосы; густые чёрные брови; нос с горбинкой; маленький чуть припухлый рот и зелёные глаза, наполненные какой-то глубиной и смыслом – всё это заставило во мне чему-то пробудиться. Какому-то далёкому воспоминанию, словно из давнего полузабытого сна. «Ты помнишь меня?» - спросил незнакомец. – Ты ведь не могла меня забыть». Мои руки разжались, и в