— Разве мужчина способен понять в принципе?
— Мужчины бывают разными. – Он слегка подался вперед, лицо застыло, показалось маской, за которой скрывался кто-то опасный, кто-то знающий о ней правду.
Стало горячо. От этого чужого голоса, от запаха, который точно одурманивал, обещал что-то, как и этот вкрадчивый блестящий взгляд.
— Мне нужно выйти, — пробормотала Алиса и порывисто поднялась.
Объявили антракт.
Она и не думала пойти к Степану. Если бы ни этот невыносимый человек, чисто случайно оказавшийся рядом! Надо было срочно и во что бы то ни стало сбросить с себя клейкие нити его взглядов, слов, отвратительно приторного запаха.
Алиса без стука ворвалась в гримерку.
— Степ…
Он сидел на стуле и качался на двух ножках, придерживаясь руками за гримерный столик. Какое детство!
— Ты? – бросил лениво и снова качнулся. Громко, со скрежетом стукнули о пол ножки стула. Алиса успела заметить, как опустились плечи и уголки Степкиных губ. Разочарован. – Не ожидал.
Она схватилась за ручку двери, намериваясь уйти, но Степан вдруг оказался рядом.
— Ну чего ты, дурочка, — забормотал он, стискивая Алисины плечи и поворачивая её к себе. – Я рад, видишь, рад, не ждал – правда, но ты сама…
Не договорив, схватил в охапку, впился губами в шею. Алиса вздрогнула и тут же замерла от сладкой волны, ударившей от горла куда-то вниз, до ослабевших коленей.
— Горяченькая какая, м-м-м, как завелась!.. хочешь? Давай, быстренько, прямо здесь…
Твердая ладонь скользнула по бедру, разрывая ткань длинного платья. Ещё мгновение и Алиса оказалась на столике, с раскинутыми коленями, а Степан, со зверским выражением на побледневшем лице, жадно шарил по её груди. Оскалился, рванул за край декольте. Вжался бедрами между её ног, пока она цеплялась за его рубашку, совершенно обезумев и мгновенно загораясь от чужого желания. Выдохнула жалобно:
— Степа…
Он торопливо расстегивал брюки, сопя и упершись влажным лбом в её голое плечо.
— Нет, пусти! – опомнилась она, откидываясь спиной к ледяному зеркалу.
— Ну чего ты, чего?..
Его пальцы больно стиснули бедра, оцарапали кожу. Он уставился на неё мутным от страсти, бессмысленным взглядом.
— Пусти! – Алиса вывернулась, с размаху ударив в это ставшее отвратительным перекошенное лицо.
Степан отпрянул, встряхнул головой, скривив губы в оскале-улыбке.
— Дура.
И быстро пришел в себя. Смахнул со лба растрепанную челку. Скосил к двери азиатские глаза.
— Паскудный день сегодня, — бросил с презрением. – Бабы на нервах, публика вареная. Ты чего хотела-то? Выяснили же всё.
— Ничего не хотела! — Алиса безуспешно пыталась привести в порядок порванное на груди платье. – Скот…
— А зачем пришла?
— Ухожу.
— Удачи.
Она вернулась в зал, пребывая в оцепенении и не догадавшись, что можно просто пойти домой.
— Что-то случилось?
Знакомый баритон вернул в реальность.
— Вас обидел кто-то?
Обидел? Она растерянно посмотрела на соседа, и лицо его вдруг заволокло туманом. Алиса сморгнула слёзы и улыбнулась, чувствуя, как дрожат губы.
— Давайте уйдем, спектакль и правда ужасный…
_________________
sacada* – движения в танго; шаги, в которых один из партнеров вторгается в пространство другого, вытесняя тем самым его ногу
Глава 6
Раздражение на соседа вылилось слезами и ничего не осталось, только звенящая пустота в душе, саднящие ожоги на коже от чужих прикосновений слепой похоти.
— Оставьте здесь всё плохое, — шепнул ей на ушко мужчина, стоя сзади и помогая надеть пальто. – Свежий воздух выветрит обиду, а я осушу ваши слезы. Если позволите…
Алиса не ответила.
Они вышли в весну, в синий вечер, томно взглянувший на них желтыми глазами фонарей.
— Давайте поужинаем в каком-нибудь уютном и тихом месте, — предложил нечаянный спутник.
Алиса медленно повернулась к нему:
— Как вас зовут?
— Аркадий Маркович, — представился он, приподняв шляпу. Она шла ему, как и черное пальто, и небрежно повязанный шарф, всё это делало его этаким солидным джентльменом. Да и был им. И всё больше походил на фантазию.