Авалон бесновался в клетке, пытаясь вырваться и добраться хоть до кого-нибудь — настолько его заморили голодом. Здания перед площадью пылали. Люди, охваченные пламенем, бросались в окна, и резали руки об стекла, которыми скалились оконные рамы. По земле ползли умиравшие ангелы, волоча на спине обгоревшие крылья, а от болезненных криков, заполнивших воздух, мне леденило душу. Гадко. Бой выглядел гадко, но я не хотел об этом думать. «Надо поскорее убраться» — подумал я.
Я, все же, музыкант, а не кровожадный наемник. Война не доставляла мне удовольствия. Я привык радовать людей, а не отсекать головы и отнимать жизни.
У главных ворот завязался бой. Контрабасисты смертоносными мелодиями швыряли в узников «Огненные шары», и узники вспыхивали, как тополиный пух от огня зажигалки. Узники бросали инструменты и падали в лужи, пытаясь себя затушить, а те, кому повезло, сразу умирали от взрыва огненного шара. Прямым попаданием огненный шар убивал, а вот те, кто оказывался в зоне поражения языков пламени — загорались. Большую часть узников, попавших под обстрел, ударными волнами бросало на землю в изувеченном и обожжённом виде.
Узника отбросило взрывом мне под ноги, и я рефлекторно отпрыгнул назад. Черная от огня одежда на его теле прилипла к коже, а где-то и вовсе переплавилась с нею, превратившись в страшную смесь обугленной плоти и ткани. Хорошо, что он успел умереть от взрыва. Иначе ему пришлось бы корчиться от боли в сырой земле до смерти из-за болевого шока.
Красивый мир меча и магии — об этом я читал в книгах про попаданцев, в которых сейчас мечстал оказаться. Больно кровавой оказалась разница. Где грудастые эльфийки, что обещают раздвинуть ноги за помощь? Где благородные рыцари? Где волшебство, что сеет добро, и магия, что убивает быстро и безболезненно? Не в Антерре. Антерра — это война в полный рост, и заклинания, от которых больно.
Не менее страшно контрабасисты разили врагов магией льда. Группа узников в панике бросилась к воротам, опасаясь попасть под заклинания, но прозвучала мелодия контрабасиста, и узников изрешетило шквалом из ледяных шипов, будто выстрелом дробовика в упор. Спины узников взорвались кровавыми брызгами. Шипы разорвали одежду, плоть, вздернули фонтанчики грязи, и впились в стылую землю, промерзшую чуть ли не до земного ядра. Узники лежали, ворочались, пытаясь не выронить вываливавшиеся кишки, и стонали от боли. Лица узников изображали мучение, ужас, а по щекам градом текли слезы.
Казалось, с каждой минутой путешествия я глубже погружался в преисподнюю.
Люди из моей группы разбежались по укрытиям, понимая, что лобовая атака — самоубийство. Пока контрабасисты крыли центральную площадь плотным огнем — к воротам не прорваться.
Контрабасисты заметили меня и Машу, и сразу же мазнули смычками по струнам. Благо, холод появлялся прежде, чем заклинание льда проявляло себя в материальной форме. В последний момент мне удалось схватить Машу за руку, и утащить ее за угол горевшего барака. Плотное скопление ледяных шипов пушечным ядром просвистело в том месте, где мы с Машей стояли пару секунд назад. Морозный ветер пронесся по грязи следом за шипами, и грязь покрылась инеем, замерзнув вместе с кровавыми лужами.
Я выдохнул облачко пара, и увидел, что Уильям прижался к стене соседнего барака, у самого угла. Стоило Уильяму попытаться высунуть голову, как угол тут же обстреливали ледяными шипами, и шипы со свистом и грохотом выбивали из дерева щепки, оставляя крупные сколы.
— Андрюша…. — громким шепотом сказала Маша, тревожно дернув меня за робу. — Андрюша, у меня кровь….
— Что? — я испугался, растерянно уставившись на Машу, и не сразу заметил, что на ее предплечье кровоточила глубокая рана размером с большой палец, окаймленная инеем. Ледяной шип прошел по касательной траектории. — Черт!
Смелой Маша была до первой крови. Своей. Одно дело бросаться в бой, когда никогда не получал сдачи — другое дело продолжать драться, когда врагу удавалось тебя достать. Ресницы Маши намокли от слез, она прерывисто дышала и всхлипывала. Даже раны на руке было достаточно, чтобы умереть от кровопотери, и Маша это понимала.
Глава 11. Суд Мортуса
Так.
Теряться нельзя.
Одно время, до музыкальной карьеры, я работал в охране, и чтобы получить удостоверение — заучил правила оказания первой помощи наизусть. Можно было заплатить за сдачу экзамена без проблем, но я решил поступить иначе. Сдать честно. И это могло спасти Маше жизнь.