В иной ситуации можно было бы порадоваться тому, что живешь один. Но Ноа ощущал, что изолировался от и без того небольшого общества. Снова.
Они прошли широкий коридор с расписанием занятий и доской объявлений в черной рамке. Прошли классы. Ноа заметил аудиторию, где лектором была маленькая китаянка, а первый ряд слушателей спал или вяло моргал.
Чем дальше Ноа шел за доктором Вульфом в так называемое отдельное крыло, где была приготовлена специальная комната, тем сильней ему казалось, что он забрел на территорию храма буддистов: красный цвет чередовался с золочеными рамками картин, старые руны отливали синевой. Коридор стал узким, словно лаз в пещеру. Ноа поежился, и у него неприятно свело живот, когда он понял, что та рыжая дверь, к которой они подошли, его будущая комната на неопределенный срок. Жить в храме Ноа еще не доводилось, но события последнего года убедили его, что нужно быть готовым ко всему.
- Это самая старая часть нашей школы, - сказал доктор Вульф, верно истолковав выражение лица Ноа.
Тот сразу же попытался придать себе понимающий и душевный вид, но вряд ли добился большого успеха. Доктор Вульф даже почесал короткую бородку.
- Знаю, здесь довольно несовременно, - признался он, - но главное, что из соседей у тебя будет только один человек в начале коридора, а твоя комната защищена магией как никакая другая. Ведь господин Траул именно это искал.
- Да, спасибо ему, что так озаботился моей судьбой, - сказал Ноа.
- Никогда еще не видел, чтобы высокопоставленные люди лично занимались проблемами юных граждан, - снова сказал доктор Вульф.
Лицо у него стало хитрым и въедливым, как будто он вдруг надел на себя личину Германа Холена. Ноа быстро смекнул, в какую сторону пытался раскачать качели доктор. Видимо, жажда утолить любопытство была так сильна, что доктор Вульф забыл, что не должен был лезть в личные дела новичков.
Ноа решил, что притвориться маленьким и тупым – лучшее решение.
- Да, господин Траул невероятно добр. Мы ведь с Мирэ сироты, жили в приюте всю нашу жизнь. А господин Траул оказался так вовремя, когда мне потребовалась помощь! Я никогда не думал, что повстречаю его лично, даже автограф попросил. А он… ну он не расписался. Так стыдно было…
Доктор Вульф перестал слушать уже на слове «лично». Блеяние несовершеннолетнего о том, как сильные мира сего помогли, было не так уж и захватывающе. Ноа копировал стиль разговора Жана Буве, и этот стиль был таким же раздражающим, как Ноа и предполагал раньше: лицо Вульфа – подтверждение тому.
Ноа бормотал про Мирэ и про то, как он страдал со своей магией. Доктор Вульф почти силком впихнул Ноа в его новые апартаменты и бегло прошелся по основным правилам, чтобы не взлететь на воздух: не злиться, не тереть руны, не использовать магию не по назначению.
Довольно просто.
Ноа, к сожалению, боялся, что правила слишком просты.
Доктор Вульф потер руки, переносицу, хлопнул Ноа по плечу, словно принимал в футбольную команду, а после скрылся за дверью.
- 4 -
Стены в комнате были грязно-бежевого цвета, как если бы их пытались сделать яркими, а после терли мокрой тряпкой в приступе ненависти ко всему желтому. Пыль лежала почти на всех поверхностях, кроме кровати с новым постельным бельем.
Здесь был старинный шкаф с резными ручками, дверцы которого скрипели.
У двери расположилось трюмо с зеркалом. Верхний ящик в трюмо открывался только с толчка, и Ноа даже нашел в нем книгу, датируемую 1977 годом с пожелтевшими от старости страницами.
Иными словами, мебель покупали не в этом веке, что не могло не расстраивать, потому что эргономичностью в этом старинном помещении и не пахло. Комнату использовали редко. Настолько редко, что забыли о том, чтобы подвести сюда нормальную розетку.
Ноа огляделся, но так и не понял, как и куда ставить на зарядку смартфон. Энергия солнца для этой цели точно не подходила.
- Я переместился в сказку про «Красавицу и Чудовище», сейчас шкаф запоет, - резюмировал Ноа в тишину комнаты.
Через час или около того он решил совершить небольшой променад, чтобы найти выход из коридора самостоятельно на случай пожара, землятресения или побега. Пока брел, возвращаясь в мир настоящего к автомату с шоколадными батончиками и кулеру, встретил Мирэ, неуверенно топчущуюся у входных дверей.
- Ой, привет, - сказала Мирэ, подбегая к нему.
Она посмотрела на коридор, из которого появился Ноа, прищурилась.
- Да, я у нас живу почти в отдельном дворце, - напомнил ей Ноа.
- У меня в комнате, прикинь, своя кофемашина. Я чуть в обморок не упала. А у тебя что? Золотой унитаз?