- Да, практически, - подтвердил Ноа. – А может, обо всем.
Доминика фыркнула со своего кресла. Траул и Ноа одновременно посмотрели на нее, и Доминика поспешила сказать:
- Ой, извините. Я просто подумала, что, если бы Исаак Келлер тоже рассказывал мне обо всем, мы бы сейчас не находились в таком затруднительном положении. Верно? Просто подумала.
Траул уткнулся взглядом в колени, и Ноа вдруг испытал огромное желание вскочить, удрать из этой квартиры куда подальше, чтобы эти двое в конце концов сумели разобраться, кем друг другу приходились.
***
Больница, куда положили Жана, располагалась прямо в Риме, что было удобно, потому что блуждать по другим странам и городам Ноа, к слову, утомило. Видеть чужую культуру и быт было полезно в строго ограниченных дозах. Будь его воля, он бы на месяц уехал в отпуск в родной Ванкувер, потому что видеть привычный взору пейзаж и покупать мороженое в уже известных магазинчиках - своего рода медитация.
Больничное крыло для магов располагалось поблизости с больницей обычных людей м выглядело как пристройка. Ноа пошутил бы «как морг», но вовремя одернул себя. Пристройка была невзрачной, из камня белого цвета, цоколь которой был испачкан годами грязи и пыли. На входе висела табличка «Больница для магов им. Д.Н. Франко». Хотя сама больница была крошечной, за ней пустовал целый двор, и Ноа не секунды не сомневался, что работали чары невидимости, маскирующие здание, чтобы у людей не было вопросов, что за вторая больница соседствовала с основной и пускала в себя только избранных.
Телохранители, отправленные Траулом с Ноа и Мирэ, не позволили тем первыми войти в здание. Мирэ уже хотела дернуть дверь на себя, когда ее быстро и решительно сместили со ступени. Телохранитель с коротким ежиком волос и беспроводным наушником в ухе открыл дверь сам. Наушник телохранителю не шел: слишком неотвлеченным было лицо. Обычно люди, слушающие музыку, не глазели по сторонам с видом профессионала. Ноа улыбнулся уголком губ парню, попустившему его и Мирэ вглубь здания. Внутри больницы пахло лекарствами. Ноа сразу учуял спирт и хлорку, от которых никуда не было деваться ни людям, ни магам.
Стены были давяще-серыми и какими-то тусклыми. Больница оказалась крошечной, с узкими коридорами и почти без окон, что не было приятно клаустрофобам. Ноа после Самарканда предпочитал быть в местах, где не было надзирателей и запертых дверей.
Едва Ноа подумал о Самарканде, как руки едва ощутимо закололо. Интересно, где сейчас была Кларисса Риверо или Кристин Йенсен? А тот урод, Хьюго? Ноа надеялся, что им всем было грустно и они сидели в холодном подвале, и вязанные костюмчики Риверо ее не спасали.
Жан находился на втором этаже больницы в отдельной палате. Палата, как и все вокруг, была маленькой, но у Жана было окно, к которому он прилип, когда Ноа зашел внутрь палаты и окликнул его.
- Ноа! - воскликнул Жан знакомым радостным голосом.
Если у него и случился нервный срыв или посттравматический синдром, то сейчас Жан выглядел уже гораздо более вменяемо. Видимо, обстановка тоже лечила. Здесь, как минимум, не было чокнутых и злых докторов, которые выкачивали бы магию через огромную иглу, вгоняемую в шею.
Жан сейчас был почти таким же, как в приюте. И так же был рад видеть Ноа, словно тот был самым родным в его мире человеком.
- Я так счастлив, что ты зашел! Мирэ! Привет!
Мирэ, которая вошла в палату сразу после Ноа, неловко махнула Жану рукой, задела плечо Ноа и потерла палец.
- Ты как? - сразу спросил Ноа основное.
Его одинаково интересовало как психическое, так и физическое здоровье мальчишки. Жан Буве натерпелся такого, что впору было отправлять его в санаторий с поющими по утрам соловьями за окном, а не в больницу в очередным белым халатам.
- Я - отлично, - заявил Жан не совсем уверенным голосом, но для подтверждения своих слов кивнул. - Ой, а тут, знаете, мистер Смит еще. Он за йогуртами ушел.
Ноа посмотрел на Мирэ, а та взглянула на дверной проем, где маячили телохранители, притворяющиеся крайне незаинтересованными посетителями.
- Ну, даже если он выкинет нас в окно, лететь всего со второго этажа, - философски заметила Мирэ.
- А вот и правонарушители мелкие, - раздалось от дверей.
Ноа широко улыбнулся Джозеф Смиту. На самом деле этого человека он был рад видеть. После недружелюбных скитаний по странам и городам видеть человека, который был на стороне добра и являлся давним знакомым, было сродни глотку чистого воздуха в канаве со сточными водами. Мистер Смит даже не изменился: все та же мода, доступная только его пониманию. Взирал он сурово. Ноа нисколько не удивился. Мистер Смит был не из тех, кто прижимал к сердцу сироток, с которыми давно не виделся.